Смерть за поворотом - [83]

– Она моя подруга, – ответила мисс Титмус. – И я люблю ее, как сестру. Где-то в глубине души она такая же хрупкая и неуверенная в себе, как и любая другая девушка. Именно поэтому она такая колючая. А никудышная свадьба ей тоже не помогла. Ей нужны друзья.

– Так что же произошло в школе? – задала вопрос леди Хардкасл.

– Вы же видели фотографию. Кэти была красоткой. Роз тоже была хорошенькой, но Кэти вся просто светилась. Словно что-то сияло внутри ее. И Роз ей жутко завидовала. Она делала все, чтобы оскорбить и унизить Кэти. Все время дергала и всячески подставляла ее. Кэти притворялась, что ничего этого не замечает. Но еще хуже стало, когда Кэти начала встречаться с мальчиком из деревни. Нам не разрешали ходить туда одним, но мы часто перелезали через стену. Так вот, Кэти его встретила. И сдуру рассказала нам, что они целовались. Роз словно с катушек слетела. Ее нападки становились все чаще, все злее, все язвительнее. А Кэти продолжала их не замечать, но, когда Роз пригрозила рассказать миссис Эваншоу, что они с тем мальчиком… что их видели… в амурной позе, Кэти не выдержала. Она просила и умоляла… И Роз поняла, что Кэти у нее в руках. И продолжала доводить ее до тех пор… пока…

– Пока Кэти не повесилась в беседке на закате, – негромко закончила моя госпожа. – Мне кажется, мы немного поторопились, уговорив инспектора Фойстера выпустить Роз Беддоуз.

* * *

На фоне всего этого мои новости из лакейской показались мне настолько незначительными, что я даже в какой-то момент решила никому о них не рассказывать.

В столовой накрыли легкий ленч, и обе дамы, слегка перекусив, вернулись в библиотеку, чтобы продолжить изучение отличных фотографий мисс Титмус.

Беседа лениво переходила с одного предмета на другой, пока хозяйка наконец не спросила, все ли в порядке в «подземных склепах». Только тогда я решила, что неплохо будет рассказать историю выволочки Эвана. После чего меня несколько удивила та настойчивость, с которой миледи потребовала, чтобы я его разыскала и выслушала его версию случившегося.

Вначале я решила посмотреть в винном погребе. И немедленно отказалась от этой мысли – мне об этом месте сказала сама миссис МакЛелланд, так что с какой стати Гаджеру было прятаться в единственном известном ей месте? После пятнадцати минут бесплодных поисков я вновь вернулась к этой мысли: Мюриэль была настолько зла на него, что не стала бы его искать, поэтому – почему бы не спрятаться именно там? Пока я шла туда, я вновь отбросила эту мысль – если бы домоправительница хотела доставить ему неприятности, она пожаловалась бы мистеру Спинни, так какой ему был смысл прятаться в том месте, где Спинни легко бы его нашел? А когда дворецкий нашел бы провинившегося слугу, ему не оставалось бы ничего, кроме как отругать Эвана, как бы он сам не был бы против этого. А это значит… А это значит, что я подошла к винному погребу. К единственному месту, где я еще не искала.

Гаджер сидел в своем уголке на бочке и смотрел в сводчатый потолок. Даже в колеблющемся пламени свечи я заметила, что он плакал.

– Что вам от меня надо? – спросил он. Я представила себе, как ему хотелось, чтобы его голос звучал сейчас агрессивно и воинственно, но дух из него уже вышел, и голос был усталым и побежденным.

– Пришла проверить, все ли с тобой в порядке, – сказала я. – Миссис МакЛелланд вела себя безобразно. Она вообще не имеет права так обращаться с людьми, а ведь ты даже не ее подчиненный. Ты же один из лакеев мистера Спинни.

– Но, полагаю, уже ненадолго, – грустно заметил юноша. – А ведь я сделал только то, о чем вы меня просили, вот и все.

– О чем я просила? – уточнила я.

– И сделал я все это только ради вас, – продолжил молодой человек и извлек из-под пачки книг на своем столе-бочке фотографию крикетной команды и два аккуратно сложенных пополам листа бумаги. Все это он протянул мне. – Это было в комнате Ковача, – сказал он. – Мне показалось, что вы сказали, что это важно, так что я вынес их до того, как комнату приберут.

– Приберут?

– Как только полиция закончит, они все там вычистят, правда? Вот только эта старая ведьма поймала меня, когда я выходил из комнаты.

Фотография теперь была для меня вполне знакомой, но мне не терпелось выяснить, почему Эван уделял столько внимания бумагам. Я развернула первую. Ее я уже видела, и написана она была более чем знакомым аккуратным почерком – порядок машин на фатальную гонку. На втором же листе было написано нечто новое, что – я была в этом уверена – могло очень сильно заинтересовать мою хозяйку.

– Спасибо, Эван, – поблагодарила я. – Мне кажется, это понадобится леди Хардкасл. Думаю, это именно то, что ей надо.

– Надеюсь, ради этого стоило терять работу.

– До этого не дойдет. Бумаги у меня, так что миссис МакЛелланд теперь ничего не докажет. И я позабочусь о том, чтобы мистер Спинни узнал, что ты работал на нас, даже если она пожалуется. Так что она ничего тебе не сделает.

– Только превратит мою жизнь в каторгу.

– Это она пытается сделать со всеми. И мы с ней скоро разберемся.

– Его светлость не станет ничего делать. Он считает ее лучшей домоправительницей в мире.