Смерть выдает себя - [5]

Шрифт
Интервал


«Извинившись» таким образом перед женой, Петр Иваныч поспешил в полицейское управление, где его дожидался некто Гробокопатель, сметливый малый, сослуживший ему добрую службу не в одном расследовании, хоть и числился по бумагам в кучерах — подлец не желал креститься.

— Мое почтение, Петр Иваныч, чайку горяченького?

— Моисей, слушай, пойдешь в «Оттуда», «Нил» и к «Олухам»…

— К «Детям», вы хотите сказать.

— Да-да, к «Детям». Спросишь, сколько стоит дать объявление, ну, наподобие того, что давал Пешкович в «Страже». Там же купишь газет за последний месяц — скажешь: обои клеить, и проверишь, как часто печатались пешковичевские аншлаги. Затем — пойдешь к Мискину в «Страж», попросишь — скажешь, что в интересах следствия, о котором я ему говорил — его бухгалтерские книги, — тоже за последний месяц. Проверишь, сколько получено от Пешковича за печатание его афишек. Но только Мискину не говори, на что они тебе, пусть почешется. Стой, не все. Непременно: поговори с капельдинером из Народного дома, кто в тот вечер был у Пешковича в уборной…

— В артистической с вашего-с.

— Хрен с ним. В артистической. Да стой ты, черт, стой! — вот мерзавец, — подумал Петр Иваныч.

Мерзавец (он же подлец) был возвращен фыфкинским криком уже с улицы.

— Еще что-нибудь?

— Да. Чтоб Федор глаз с Загвоздкина не спускал. Загвоздкин сейчас на фабрике. Куда пойдет оттуда, с кем будет встречаться — я все хочу знать. Но, — Петр Иваныч устало вздохнул — «пыхнул трубкой» — если потеряет его — вот его адрес.


— Здесь живет профессор Турчак?

— Здеся, — ответил из мрака скрипучий голос, и Петра Иваныча впустили в квартиру. — Евсей Евсеич еще не вставали, — продолжал «голос» — обладателя же его морок зашторенной, занавешенной, загардиненной обители профессора музыки ревниво оберегал от глаз вошедшего. — Как доложить?

— Гм, насчет уроков музыки… Петр Иваныч Фыфкин.

— Шишкин?

— Фыфкин! — наконец только следовательские глаза разобрали, что обладатель несмазанных голосовых связок — старуха, настолько старая, что между подбородком и носом у нее можно было без труда продеть суковатую палку.

— Ну я же и говорю — Шишкин. Вы покамест здесь обождите. — Пока новая Наина (но старая, очень старая, разумеется) отсутствовала, Петр Иваныч оглядел комнату, в которую был введен — ничего интересного: ну, диван, ну, кресло, ну, кабинетный рояль с бюстом одного из тех, кто изумлял человечество быстротой своих пробежек по клавиатуре, еще несколько лито- и фотографий по стенам, в шкафу за стеклом тусклое золото аусцугов — словом, внутренний вид башни из слоновой кости. Послышалось профессорское шарканье, и Петр Иваныч увидел Турчака — в шелковом халате с белым клинышком пластрона (но без воротничка).

— Прикован старческими недугами к постели, — сказал Турчак так, словно речь была о каком-то третьем лице, но никак не о нем. — Чем могу быть полезен, милостивый государь?

— Фыфкин, с вашего позволения… Петр Иваныч.

— Да-да, Петр Иваныч… Ф… Ш… первая, простите, Шаляпин, или Федор?

— Федор, Федор.

— Фыфкин, значит, да-да… Нет, не припомню, старость.

— Ах, что вы, я не имею чести быть с вами знаком, но тем не менее я осмелился обратиться к вам, безусловно к одному из крупнейших, э… известнейших, э… (дело в том, что в этот момент Турчак зажег свет и у Петра Иваныча, от удивления, как это теперь говорится, челюсть отвалилась — до того поразило его кое-что, хотя со своей стороны профессор мог истолковать это непроизвольное движение в самом лестном для себя смысле: вот, человек смутился видом большого художника. — Э… прославленных наших, можно сказать, гордости нашей… — продолжал Петр Иваныч, будто о собственном будущем вслух мечтал, тогда так в действительности это было лишь механическое ворочанье языком, позволявшее ему оправиться от изумления и собраться с мыслями — э-э… человеку, чье имя будет вписано в книгу светочей российских, пред кем склоняются Берлин, Рим, Париж…

— Ах, прошу вас, я бедный провинциальный музыкант. Я, право… — а про себя Турчак решил бесповоротно: сумасшедший.

Тут Петр Иваныч понял, что произошел пересол и круто сказал: «Научите меня играть на скрипке».

«Точно», — подумал Турчак и ответил так: «О, это, как вам сказать, это желание несколько несвоевременное. Ведь вам уже есть, гм… (как бы его не обидеть намеком на возраст, бешеный же) пятнадцать лет?»

— Разумеется, мне двадцать, — ответил Петр Иваныч, как ему показалось, на шутку шуткой. — Разве возраст играет роль?

— Да как вам сказать, — уклончиво забормотал Турчак, пятясь по направлению к двери, что отнюдь не ускользнуло от взора Петра Иваныча, который тут же поторопился отрезать ему все пути к отступлению. — И вот еще: ведь я совсем не скрипач, вот видите, — рояль стоит… я рояля уроки даю… — лепетал бедный Турчак.

— А разве это не одно и то же?

— Помилуйте.

— Я погиб! Я погиб! — вскричал «сумасшедший» Фыфкин и без обиняков признался Турчаку, что если не научится играть на скрипке, то жена уйдет от него. — Она устраивает любительские концерты, аккомпанирует всем подряд. Это же чистая «Крейцерова соната», а я на положении рогатого слушателя. Вы представить себе не… — Но Турчак так вдруг расхохотался, что «исповедь» пришлось отставить.


Еще от автора Леонид Моисеевич Гиршович
Обмененные головы

Герой романа «Обмененные головы» скрипач Иосиф Готлиб, попав в Германию, неожиданно для себя обнаруживает, что его дед, известный скрипач-виртуоз, не был расстрелян во время оккупации в Харькове, как считали его родные и близкие, а чудом выжил. Заинтригованный, Иосиф расследует эту историю.Леонид Гиршович (р. 1948) – музыкант и писатель, живет в Германии.


Арена XX

ХХ век – арена цирка. Идущие на смерть приветствуют тебя! Московский бомонд между праздником жизни и ночными арестами. Идеологи пролеткульта в провинциальной Казани – там еще живы воспоминания о приезде Троцкого. Русский Берлин: новый 1933 год встречают по старому стилю под пение студенческих песен своей молодости. «Театро Колон» в Буэнос-Айресе готовится к премьере «Тристана и Изольды» Рихарда Вагнера – среди исполнителей те, кому в Германии больше нет места. Бой с сирийцами на Голанских высотах. Солдат-скрипач отказывается сдаваться, потому что «немцам и арабам в плен не сдаются».


Мозаика малых дел

Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского.


Шаутбенахт

В новую книгу Леонида Гиршовича вошли повести, написанные в разные годы. Следуя за прихотливым пером автора, мы оказываемся то в суровой и фантасмагорической советской реальности образца семидесятых годов, то в Израиле среди выехавших из СССР эмигрантов, то в Испании вместе с ополченцами, превращенными в мнимых слепцов, а то в Париже, на Эйфелевой башне, с которой палестинские террористы, прикинувшиеся еврейскими ортодоксами, сбрасывают советских туристок, приехавших из забытого Богом промышленного городка… Гиршович не дает ответа на сложные вопросы, он лишь ставит вопросы перед читателями — в надежде, что каждый найдет свой собственный ответ.Леонид Гиршович (р.


Суббота навсегда

«Суббота навсегда» — веселая книга. Ее ужасы не выходят за рамки жанра «bloody theatre». А восторг жизни — жизни, обрученной мировой культуре, предстает истиной в той последней инстанции, «имя которой Имя»…Еще трудно определить место этой книги в будущей литературной иерархии. Роман словно рожден из себя самого, в русской литературе ему, пожалуй, нет аналогов — тем больше оснований прочить его на первые роли. Во всяком случае, внимание критики и читательский успех «Субботе навсегда» предсказать нетрудно.


Тайное имя — ЙХВХ

1917 год. Палестина в составе Оттоманской империи охвачена пламенем Мировой войны. Турецкой полицией перехвачен почтовый голубь с донесением в каирскую штаб-квартиру генерала Алленби. Начинаются поиски британских агентов. Во главе разветвленной шпионской организации стоит Сарра Аронсон, «еврейская Мата Хари». Она считает себя реинкарнацией Сарры из Жолкева, жены Саббатая Цви, жившего в XVII веке каббалиста и мистика, который назвался Царем Иудейским и пообещал силою Тайного Имени низложить султана. В основу романа положены реальные исторические события.


Рекомендуем почитать
День лжецаря

1150 год до нашей эры.Заговор по свержению живого воплощения бога Ра — всемогущего фараона Рамзеса III — удалось предотвратить.Однако фараон пал жертвой ненависти своей супруги, царицы Тии. На престол взошел его наследник, легендарный Рамзес IV, но он тяжело болен.На окраинах царства по-прежнему неспокойно, а вечный соперник Египта — Вавилон — плетет дипломатические и политические интриги. Как противостоять могуществу сильного и хитроумного противника? Открытое противостояние бесполезно.И тогда фараон отправляет в Вавилон единственного человека, которому может доверять, — дознавателя Симеркета.Его официальная миссия — доставить в Египет изображение бога, приносящее чудесные исцеления.Но помимо этого Симеркет получает и тайное задание, куда более опасное…


Ожерелье и тыква-горлянка

Повесть о легендарном китайском судье Ди (эпоха Тан).Прославленный сыщик, он в то же время был известен как блестящий государственный деятель, оказавший заметное влияние на внутреннюю и внешнюю политику Танской империи. Приключения, описанные в настоящей повести, однако, целиком и полностью вымышлены автором.Перевод О. Завьяловой.


Банк, хранящий смерть

«Банк, хранящий смерть» — второй роман известного английского писателя Дэвида Дикинсона (р. 1946 г.) в серии о лорде Пауэрскорте (с предыдущим издательство «СЛОВО» уже познакомило российских читателей)1897 год. Вся Британская империя с волнением ждет празднования юбилея королевы Виктории. Но тут происходят странные, зловещие события: в Темзе находят обезглавленный труп известного лондонского банкира, затем при загадочных обстоятельствах погибает его брат, а потом власти узнают, что Великобритания в опасности — стране угрожают и ирландские террористы, и члены немецких тайных обществ! Кто может помочь империи в столь сложный момент? Только лорд Пауэрскорт! Конечно же он с блеском справляется с поставленной перед ним ответственной задачей.


Тиран духа

Зимней ненастной ночью в замке Вайнторп-касл происходит странное, необъяснимое убийство. Юный Генри Лейвенхэм заколот у дверей спальни своей молодой и красивой мачехи. Как он там оказался? Кто его убил? Неужели и правда сын хозяина замка, Роберт Вайнторп, которого застали над мертвым телом с кинжалом в руке? Родной сестре Роберта, настоятельнице Тиндальской обители Элинор, приехавшей в замок лечить больного племянника, и ее спутникам надо успеть найти подлинного убийцу прежде, чем уляжется непогода и за подозреваемым сможет прибыть шериф.


Бориска Прелукавый (Борис Годунов, Россия)

Жадные до власти мужчины оставляют своих возлюбленных и заключают «выгодные» браки, любым способом устраняя конкурентов. Дамы, мечтающие о том, чтобы короли правили миром из их постели, готовы на многое, даже на преступления. Путем хитроумнейших уловок прокладывала дорогу к трону бывшая наложница Цыси, ставшая во главе китайской империи. Дочь мелкого служащего Жанна Пуассон, более известная как всесильная маркиза де Помпадур, тоже не чуралась ничего. А Борис Годунов, а великий князь и затем император российский Александр Первый, а княжна Софья Алексеевна и английская королева Елизавета – им пришлось пожертвовать многим, дабы записать свое имя в истории…


Любовь к камням

Драгоценные камни…Они переходят из рук хозяев к ворам и контрабандистам, а затем — к купцам, ювелирам, новым владельцам.Они всегда оставляют след…Кэтрин Стерн, страстно увлеченная историей камней, сквозь времена и расстояния прослеживает странный, загадочный, опасный путь драгоценности, которую некогда носила Елизавета Английская…