Смерть — штука тонкая. Афера Хавьера. Экстренный выпуск - [161]

Селлерс несколько лет назад предложил сквитаться. Сначала это было просто: не помещать историю с игрой на деньги, снимок девушки, попавшей в неприятности. Сущие пустяки. Выбросить историю о разводе, смягчить кое-что в неприятных моментах с налоговыми службами — любезности, которые я мог делать росчерком пера или телефонным звонком. Но я погружался все глубже. Я не мог с ним рассчитаться. Это были не просто деньги, гораздо больше. Айк боялся, что я могу издать какой-нибудь бестселлер и от него избавиться.

Возьми эти апартаменты. Они предоставлены Селлерсом. Я не получаю счетов. Я прошу, но управляющий говорит, спасибо, все в порядке. Я отдал старую машину агентству Селлерса в счет покупки новой. Продавец говорит: «Вы просто делаете нам любезность, мистер Карш, ваша старая машина превосходна, а эти новые машины просто дрянь». Он меня бьет со всех сторон, он не дает мне возможности вырваться.

Карш устало покачал головой.

— Ты этого никогда не замечал. Половина отдела городских новостей несколько лет назад развалилась. Ты знаешь, как я уговаривал ребят? Отправлял репортеров в Париж и обратно из-за полиции. Но приходилось: они слишком близко подходили к тому, что я делал, и не потерпели бы, чтобы зарубили их истории про убийства. — Карш смотрел на Террела, и взгляд его молил о понимании. — А потом разразилась история с Колдуэлом и ты столкнулся с махинациями в избирательной кампании, и Селлерс ждал от меня, что я тебя усмирю.

Если бы на карту ставилась только моя работа, я мог бы послать его ко всем чертям. Но тут речь шла о твоей жизни. Селлерс хотел тебя убить. Я убедил его, что умнее удавить сенсацию в зародыше. И вот мы тебя обманывали. Все, что ты накопал, шло к Селлерсу — в газету ничего не попадало. Но ты жив, помни это, я спас тебе жизнь. Может быть, ты мне не веришь. — Карш попытался улыбнуться, но лицо его стало маской отчаяния. — К черту, я сам себе не верю. Мне нравится быть большой шишкой, окруженной льстецами. Я готов продолжать даже за выпивку. Прибавь это все к твоему портрету Майка Карша.

— Где теперь девушка?

— Не знаю. Я клянусь. — Карш медленно облизнул губы. — Она тебе так дорога?

— Какая разница? — Террел отвернулся, не выдержав муки на лице Карша, и потер ноющую шею. — Она — настоящая девушка, которая попала в беду из-за того, что хотела сказать правду. — Он резко повернулся к Каршу. — Что за дьявольская у тебя философия? Что она ничего не значит? Что она просто фишка в игре? Как Пэдди Колан и Эден Майлз? Неодушевленные предметы, которых важные шишки толкают взад-вперед?

— Ей не причинят вреда, Сэм. С ней будет все в порядке.

— Как с Пэдди Коланом?

— Он застрелился.

— Колана убили, — горько бросил Террел. — Бандит, который убил Эден Майлз. И ты его направил. Ты сказал Селлерсу, что он готов заговорить. И Селлерс его убил. Разве партнер не рассказал тебе, как организует экзекуции?

Карш раскачивался из стороны в сторону, как пьяный.

— Нет, это неправда.

— Ты убил его. Теперь ты хочешь иметь на своей совести смерть девушки? Где она?

— Я не знаю, не знаю.

Террел повернулся к двери. Он не знал, куда идти или что делать, но хотел выбраться отсюда, прочь от подонков и позора, прочь от виноватого лица Карша.

— Подожди, Сэм, подожди. Пожалуйста.

Террел оглянулся, увидел слезы, дрожащие в глазах Карша. Но его больше ничто не трогало. Сожаление и печаль ушли, не осталось ничего, кроме злости.

Карш заискивающе коснулся его руки, и Террел бросил:

— Убери от меня свои руки.

— Послушай меня, пожалуйста, послушай, — прошептал Карш. — Ты для меня что-то значил. Это было для меня очень важно. Все во мне изолгалось, ты прав. Но я уважал тебя и хотел, чтобы ты был со мной. Это правда. Я это ценил.

— Это ни черта не стоит. — Террел сбросил руку Карша со своей.

— Сэм, пожалуйста, не бросай меня. Я могу…

Террел вышел и хлопнул дверью, не дослушав мольбы Карша. Гостиная опустела, было тихо, проигрыватель выключен. Видимо, Дженни и ее друзья ушли с толпой студентов. Повсюду — грязные стаканы, сигарета прожигала ямку в сверкающей поверхности кофейного столика. Террел нашел свою шляпу и пальто и удалился.

18

В баре возле отеля он выпил два двойных виски, но спиртное не растопило болезненный холод в желудке. Он не знал, что теперь делать; предательство, которое выпало ему пережить, вызвало оцепенение.

Сенсация, конечно, разразится. Ничто теперь не может ее остановить. Когда Раммерски возьмут за убийство Колана, он заговорит, он не пойдет на электрический стул, не замарав Селлерса. А когда рухнет Селлерс, он потащит за собой старика Брайдуэла и мэра Тикнора.

Террелу не понадобится газета, чтобы напечатать свою историю. Он мог дать ее Сарнаку, и национальный комитет партии Колдуэла распространил бы ее по всей стране. У них есть яростные адвокаты, которым это дело очень понравится, и пресс-агенты, которые накинулся на политических соперников.

Но поможет ли это Конни? Нет, он смог бы освободить Колдуэла и выиграть выборы, но он не сможет спасти маленькую честную блондиночку, единственная ошибка которой была в том, что она пыталась ему помочь. Нет смысла прибегать к своим связям, чтобы выйти На информацию о ней. Вряд ли кто захочет совать нос в дела Айка Селлерса. Но до Айка дойдет, что местонахождение блондинки кого-то заинтересовало. Это могло бы заставить его действовать.