Те, кто верил в уникальные способности старой мисс Джилхули, говорили, что она экстрасенс, но большинство считали ее ведьмой, да и родилась она в Сейлеме, штат Массачусетс, чего никогда не скрывала, — этот город знаменит процессами над ведьмами в 1692 году, в результате которых более двадцати женщин сожгли на костре, а около ста пятидесяти посадили в тюрьму. И удачи списывали на стечение обстоятельств или на чистое везение. Но факт оставался фактом — что-то она видела. В форме облаков, бейсбольных открытках, брошенных на стол крышках от пивных бутылок, да мало ли в чем еще.
Малдун ни секунды не сомневался в талантах мисс Джилхули. Однажды, через три года как Катлин отдала Богу душу, она, глядя на пену в его пивной кружке, посоветовала остерегаться высокой темноволосой женщины. И точно, двумя днями позже миссис Джонсон, которая стирала его белье, попыталась всучить ему рубашку в красно-коричневую полоску, утверждая, что получила ее от него, хотя Малдуна даже китайская водяная пытка не заставила бы надеть такую рубашку. А вскоре после этого, ощупывая шишки на его голове — результат драки в баре на Маверик-Стейшн, — мисс Джилхули сказала, что Малдуна ждет долгое путешествие по воде. И точно, наутро босс послал его в Нантаскет, на другую сторону бухты.
Поэтому не стоило и удивляться, что, оставшись без работы и случайно столкнувшись со старой мисс в гриль-баре «У Кейзи» (она заглядывала туда раз в неделю, дожидаясь автобуса во Фреймингхэм, где жила ее сестра), Малдун спросил себя, а почему, собственно, он не подумал о ней раньше. Он взял недопитую кружку пива, перебрался за столик укутанной в шаль мисс Джилхули и поделился с ней своими проблемами:
— Страховка по безработице подходит к концу, и, похоже, никому не надо класть кирпичи, во всяком случае, мне такого не предлагают. А деньги нужны. Как мне их добыть?
Мисс Джилхули окунула палец в его пиво, провела им по лбу Малдуна. Закрыла глаза, и секундная стрелка пробежала полный круг, прежде чем она открыла их вновь.
— Сколько лет твоей теще? — спросила мисс Джилхули дрожащим голосом, не сводя с Малдуна водянистых глаз.
— Семьдесят четыре. — Чувствовалось, что вопрос удивил Малдуна. — Исполнилось в прошлом месяце. А что?
— Точно не знаю, — медленно ответила старая мисс. — Могу сказать только одно. Я закрыла глаза и спросила себя: «Как Малдун может добыть денег?» И тут же под веками огненными буквами высветились слова: «Сколько лет Вере Каллахэн?» Что-то это да значит.
— Да, — мрачно буркнул Малдун. — Но что?
— Я опаздываю на автобус. — Мисс Джилхули поднялась, подхватила свой древний саквояж. — Ты додумаешься, не волнуйся. — И с улыбкой скрылась за дверью.
Семьдесят четыре, размышлял Малдун, направляясь к маленькому дому, который теперь делил с тещей. Обычно старая мисс Джилхули более щедро выдавала информацию. А тут явно пожадничала. Семьдесят четыре! Малдун остановился как вкопанный. Трактовка-то однозначная, и чем дольше Малдун думал об этом, тем больше нравился ему выход, предложенный мисс Джилхули, враждовавшей всю жизнь с Верой Каллахэн. И его теща достаточно часто поминала свою пожизненную страховку. Можно сказать, эта страховка стала одной из причин, убедившей Малдуна пустить тещу на порог. И семьдесят четыре — более чем почтенный возраст, на четыре года больше отведенных человеку Библией три раза по двадцать и еще десяти лет. Не говоря о том, что среднестатистическая продолжительность жизни и близко не подошла к этой отметке.
Малдун улыбнулся: как быстро он смог найти ответ на эту непростую загадку. Отправить тещу на тот свет — труд небольшой. Даже с гирями в каждом кармане едва ли она тянула на сто фунтов. Да и смерть ее вряд ли кто заметит. Она путешествовала между кроватью и кухней и жила на одном чае. А учитывая целый букет болезней, бедняжка с радостью отправится в могилу.
Он подумал о том, чтобы справиться в страховой компании о сумме, причитающейся родственникам усопшей, но при здравом размышлении решил, что делать этого не стоит. Ему могли задать не очень-то приятные вопросы, если бы выяснилось, что старушка загнулась вскоре после того, как зять наведался в страховую компанию. Тем более Малдун не сомневался, что получит приличную премию: старая мисс Джилхули никогда его не подводила.
Когда он вошел в дом, теща спала на диване (она спала больше кошки, подумал Малдун), и от него потребовалось лишь приложить к ее лицу небольшую, с вышивкой, подушку и несколько минут подержать, навалившись всеми своими двумястами фунтами. Она разве что подрыгала ногами.
Потом Малдун поднялся, убрал подушку, посмотрел на тещу. Он не ошибся: на лице покойницы читалась искренняя благодарность. Подушку он взбил, вернул на место и пошел звонить в похоронное бюро.
И только закончив все переговоры — пришлось изрядно поторговаться, чтобы сбить заоблачные цены похоронного бюро, — и подписав все бумаги, Малдун позвонил в страховую компанию. Вот тут его ждал сюрприз. Страховочная премия тещи составила четыреста долларов. Несомненно, крупная сумма шестьдесят лет назад, когда любящие родители позаботились о дорогой дочери, но сущий пустяк в нынешний инфляционный век. Малдун хотел отменить похороны, но владелец похоронного бюро пригрозил: а) подать в суд; б) прислать на разборку своего племянника, известного на весь Южный Бостон хулигана. В итоге, чтобы расплатиться за похороны, ему пришлось подчистую снять деньги со своего банковского счета.
