Смерть Артура - [9]

Из Британии в Бенвик. В битвах отныне

135 Опорой Артуру с оружием не были,

Но в башнях Бановых бдили зорко,

За валами высокими войну отвергая,

Лорда Ланселота с любовью хранили

В час черный. Чаша горька его:

140 Лорда он предал, любви уступая,

Но любовь отринув, лорда не возвернул,

От любви ж отделен он лигами моря.[39]

От гаваней западных грядут вести:

Артур с оружием на отчизну двинулся,

145 Могучий флот, местью сподвинут,

Собрал он споро, но свирепая буря

Послужила преградой и препоной нежданной.

О лорде Логрии[40] и лукавой измене,

Что престолу – пагуба, помышлял он мрачно:

150 Нужда настала в надежных рыцарях,

Чтоб в веках выстоял венец державный,

У прибоя пенного правил Западом,

Заслоняя крепости от крушения мира.

Не хватает ныне нещадных клинков

155 Банова рода и блестящих стягов;

Ланселот ныне лордову битву

Пожаром полнил бы, как пламя ярое.

Ныне надеялся и нехотя ждал он

Получить приказ и призыв немедля

160 Воспомнить о верности вассала – к монарху,

Ланселота – к лорду Артуру.

О Гвиневре, горюя, грезил он снова:

Беда в Британии, бушует война;

Коли вновь возродилась в ней верность стойкая,

165 Так гибель грозит ей. Глубоко любил он.

Хоть в гневе ушла она, горя не выказав,

Не печалясь, не плача, в презрении гордом,

Глубоко любил он. В горький час бедствия

Послала б письмо она, пылко и спешно,

170 Трубя в трубы, против туч и шторма

За море мчался б он, мечом потрясая,

В предел покинутый, к последней битве

По воле владычицы, хоть владыка отверг его.

Не пришло ни письма с призывом от лорда,

175 Ни вестей от владычицы. Лишь ветер гулкий

Над вольными волнами веял беспечно.

Ныне слава Гавейна в сиянии злата,

Как закат, что заревом зажигает мир,

За окоем океана опускаясь в багрянце,

180 Пред Артуром пылала, и померкнул Восток.

В сумраке сером сокрывшись, Гвиневра

Ревниво следила, как рушится мир,

Сердцем суровела, как счастье таяло,

В потаенных помыслах просчитала опасность;

185 Мечты миновали – а ведь мнила недавно

Лепить рок людской, как любо душе ее.

А Ланселот за лиги морские

Глядел да гадал, горюя один

В смятении сердца. Сгустилась тьма.

190 В рог не трубил он, рать не сбирал он;

В путь не пустился. Порывы ветра

Сотрясали стены, сердилась буря.

Заря забрезжила. В заливе сумрачном

На песке призрачно пена мерцала;

195 Поменялся прилив, поутихла буря.

Свет скользнул из стылой тени,

Волны возжег, по водам разлившись,

Стеклом сияли серебро и зелень.

Сном скован, склонясь к окну,

200 Прилег Ланселот пленником грез,

Челом поникнув на подоконник.

Отверз он очи: за окном – рассвет;

Ветер все веял в вольном небе,

На дорогах вышних, а на дольний мир

205 Пал покой. В прудах отражались

Серебром сиявшие солнца лучи;

Мир мерцал, омытый росою;

Пели птицы, празднуя утро.

* * *

Воспряла в нем воля – словно вес тяжкий

210 Cо спины сбросил. Стоял один он;

Зари зарево зажглось в лице его,

Песнь позабытая прибоем нахлынула,

В сердце слышалась, что струны арфы.

Так Ланселот в лад и негромко

215 Пел про себя, приветствуя солнце;

Жизнь из сумрака, сияя, восстала,

Под сводом вышним смертью восславлена.

Прилив переменится, придет время,

Из-за гряд утра грядет надежда —

220 Пробуждать спящих, пока стоит мир.

Часа не чаял он, не чуял, что впредь

Не вернуться вовек ей вестницей бури,

Не воззвать к войне ветрам трубным.

Стеченье судеб сменилось отныне,

225 Прилив отхлынул потоком быстрым.

Смерть стояла пред ним, и сочлись дни его

Вне вех времени; не вернется он снова

В страны смертных, пока стоит мир.

Песнь IV О том, как Артур возвратился на заре и с помощью сэра Гавейна пробился к берегу

Выли волки у врат чащобы,

Ветви под ветром, вздыхая, дрожали,

Листва летучая над лесом кружилась,

Умирая, устлала унылые долы.

5 Путь петлял по промозглым долинам,

Через гряды гор в густевшем тумане,

До валов валлийских, что воздвиглись на западе,

Темнолики и грозны. К грядам черным

По кручам каменным конники мчались,

10 Cледа не оставив. Слышался грохот

Воды с высот, вскипавшей во тьме

Повсюду в пути к потаенному царству.

Ночь настала. В недвижном безмолвии

Звон копыт затих над землей теней.

15 Заря забрезжила. По зябким склонам

Вековых гор, на восток глядящим,

Заструилось зарево. Замерцала земля.

Сверкнуло солнце. Серебристое утро

Всходило все выше, водой омытое,

20 В синь светозарную свода небесного.

Лучи лились сквозь лесные кущи,

Сияя, сквозили в седой глуши;

Дождевые капли с дерев срывались,

Стекали, сверкая стеклом расплавленным.

25 Птицы не пели, прятался зверь.

Волками чуткими сквозь чащу крались

К границам гористым гонцы Мордреда,

Голодны и грозны, гончие с ними —

По следу[41] спешили, свирепо лая.

30 За Гвиневерой гнались они в гневе лютом,

Пока не отчаялись средь чуждых пустошей,

Погоню прервали в предгорьях грозных

У валов валлийских. Война – позади них,

Беда – в Британии. Бушевали ветра,

35 Выжидал Мордред.

Вести пришли к нему

Под сенью скал сиявших над морем

В стороне южной. На скошенном поле

Шатры встали – что шумный город;

Проулки и площади полнились гомоном

40 На дне долин и на дюнах отлогих,

Над Ромерилем[42], где ревущий поток

Проложил к побережью путь неглубокий.

С островов облачных, с Ангельна, с Востока[43]

Короли Альмейна корабли там строили:

45 Под скалой стеснились суда резные,