Смерть Артура - [10]

Смоляные стяги струились вольно.

Ветер вспенил воды зыбливые;

Над сверкающей галькой, серебристо-зеленое,

Мыло море меловые скалы.

50 Мордред встал молча на могильном кургане:

Взор свой вперяя вдаль, к южным пределам,

Чтоб суда Артуровы к суше нежданно

Не пригнал прибой. Поставил он стражу

Вдоль кромки моря в краю южном —

55 Наблюдать неусыпно ночью и днем

За проливом с предгорьев. Построил на высях

Сигнальные башни – что светом вспыхнут,

Коль Артур покажется, на помощь скликая,

Собирая силы, там, где спешная надобность.

60 Так выжидал он вдумчиво и ветер отслеживал.

Воззвал к нему Ивор, выкликая зычно:

Суров и статен, стоял у шатра тот;

Невеселы вести, что привез он с Запада:

«О Король! – крикнул он. – Королева пропала!

65 След сокрылся средь серого камня,

Гонители с гончими в горах заплутали.

В королевство сокрытое, в священные долы,

Где Леодегранс[44] много лет назад,

Владыка волшебный, вел жизнь осадную,

70 Она спаслась – и свободна. Но по сердцу немногим.

Не страшись ее долее, даму-фею!

Провались она пропадом! И пусть сюда она

Не вернется вовеки вздорить с Мордредом!

Из мыслей гони ее! До мужей тебе дело;

75 От жены отрекшись, обратись к битве!

Грядет час твой!» Тут глаза отвел он,

Поток слов пресекся. Повернувшись неспешно,

Супясь сурово, свирепый Мордред

Взор вперил в него. «Вон! – крикнул. —

80 Владыки время выберет сам он.

Ничего не знаешь ты. Никчемный посланец,

Провалив порученье, посмел вернуться,

Чтоб наглым напутствием наставлять Мордреда

Да скудоумным советом! Страшен гнев мой —

85 Прочь проваливай! Побери тебя дьявол!»

По холму хмуро ходил он долго.

В душе дымилось душно и тяжко

Чадное пламя под черной тенью;

Метались мысли в мороке путаном

90 От свирепости к страху. Сперва дума,

На волю вырвавшись, вожделеньем пылая,

Приманилась похотью к пытке давнишней.

Но Гвиневера, гадал он, с гонцом тайным

Привет послала поспешно за море

95 К Ланселоту, о любви памятуя

И прося помощи в пору бедствия.

Коли Банов род в битву ринется

И чистая лилия в черном поле[45]

Вновь вспыхнет, выступив гордо

100 В подмогу Артуру, пойдут крахом

Его затея и замысел. Задумался крепко он.

Ведь Ланселота, лорда Бенвикского,

Больше всех боялся он, больше всех ненавидел;

Помнил он пророчество, подсказано ведьмами:

105 Коли лордам Бенвика лилейноукрашенным

В беспощадной битве бросит он вызов —

Пожнет погибель он. Так подлость с гневом,

Сомненье и смелость в совете мрачном

Войну вели. Ветер улегся.

110 В ясной выси, ярко-златое,

Сумеречное солнце сходило с неба

В мареве летнем. Море искрилось

В сонмах созвездий свода ночного.

День сменялся днем. Даль рассветала,

115 Ветерок веял веселым утром,

Крылат, кружился. Крик разбудил его.

«Парус, парус над пучиною реет!»

Всполошились воины, по ветру летели

От кордона к кордону кличи надрывные.

120 Бдили, бодрствуя, у башен сигнальных

При мечах стражи. Ни слова ни молвил он.

Вдаль всмотрелся – за волны, к югу:

Паруса показались над пенным морем.

Так Артур явился ясным утром,

125 Возвращаясь вновь во владенья утраченные.

На снастях сиял серебряным блеском[46]

Лик Богородицы, в белых руках ее

Дитя дивное, от девы рожденное.[47]

Солнце сияло. Сверкало море.

130 Мужи приметили, признал Мордред

Знамя Артурово. Но зорко высматривал

Со стесненным сердцем стяг Бенвикский —

Серебро на черни. Смотрел – и не видел.

Поник в поле, поблек флер-де-лис[48],

135 Сгинул в сумерках. Судьба подступала.

Паруса побелели: поднялось солнце.

Вдали над водой вдруг зазвучали

Тихо трубы. Твердыней воздвигшись,

Рядом с Артуром рвался вперед

140 Могучий корабль в мерцающем зареве —

Бела обшивка, борта раззолочены,

На ветрилах вышито встающее солнце;

На браном стяге, что струился по ветру, —

Грифон грозный, горящий золотом.[49]

145 Так приспел Гавейн на помощь к Артуру,

Отважен сердцем, авангард[50] возглавил:

Сотню судов, сиявших бортами;

Паруса полнились, пестрели щиты.

Следом спешило славное воинство:

150 Быстрые барки, бесстрашные дрóмоны[51],

Галеоны, галеры, готовы к битве,

Парусов шесть сотен поднялись под солнцем:

Славный вид и свирепый. Стяги реяли;

Десять тысяч тарджетов[52] теснились друг к другу,

155 Гербы государей горят на фальшбортах,

И князей Севера, и девяти королевств

Благой Британии. Но Банова рода

И Ланселотовых лилий не было.

Тут Мордред со смехом, мрачно и громко,

160 Прокричал приказ. Прогремели трубы,

Огни вспыхнули, взвились флаги,

Било древко в щит, берега откликались.

Беда в Британии: битва грядет.

Так прибыл Артур в пределы отчие,

165 В величии власти вернулся гордо

В Ромериль, где размеренно ныне

Плещут и плачут прибрежные волны.

Сталь под солнцем сияла. Серебряным блеском

Полыхали пики, пшеницы белее,

170 В небо направлены. Насмешливо каркая,

Вилось воронье в высях заоблачных.

Над пенной пучиной плескала тысяча

Взлетающих весел. Вожди саксонские,

На носу стоя, свирепо кричали,

175 Мечами махали и мощными топорами,

Голосами пасмурными призывали богов.

Грозно глядя, они гнали драккары,

Волков волн – к внезапному натиску,

Лавируя ловко, летели к цели.

180 Бушприт бил в борт. Брусья трещали,

Железо лязгало, ломались секиры,

Щиты и копья в щепы дробились;

Кузнецы битвы, кроша железо,

С грохотом гулким гневно ковали

185 Крах и крушение. Красны их руки.