Дошедшие до нас сведения об истории Малого Королевства крайне скудны и отрывочны. Правда, по чистой случайности сохранился рассказ о его основании, вернее, даже не рассказ о подлинных событиях, а скорее легенда. Это, очевидно, какая–то поздняя версия, и содержит она много небылиц, почерпнутых не из надежных источников, а из народных песен, на которые автор неоднократно ссылается. Для него излагаемые события — дела давно минувшего прошлого, но, судя по всему, сам он был жителем Малого Королевства. Об этом говорят и его познания (хотя и весьма неглубокие) в географии именно данной страны, но как только речь заходит о землях, лежащих за пределами ее южных, северных и западных границ, тут он выказывает себя полнейшим профаном.
Причина, побудившая нас издать это весьма любопытное сочинение в переводе с островной жаргонной латыни на современный английский язык, кроется в том, что оно приподнимает завесу над одним из самых темных периодов британской истории и заодно проливает свет на происхождение ряда названии тамошних мест. Не исключено, что некоторых читателей заинтересуют сама личность главного героя и его удивительные приключения.
Из–за скудости имеющихся у нас сведений трудно очертить временные и пространственные границы Малого Королевства. Много воды утекло с той поры, как Брут высадился на Британских островах, — после этого не раз сменялись королевства и стирались с карты царства. Локрин, Камбр, Альбанак положили начало бесчисленным дальнейшим переделам; суетное желание любой ценой добиться независимости, с одной стороны, и непомерная жадность монархов, стремящихся расширить свои владения, с другой, вызвали, как утверждают историки артуровского времени, этот бесконечный калейдоскоп войн и мира, горестей и радостей. То была эпоха шатких границ, когда ничего не стоило неожиданно возвыситься и так же легко пасть. Народным сказителям, бардам все это давало богатейший материал и привлекало благодарных слушателей. Очевидно, к этому затянувшемуся надолго периоду истории, примерно после царствования короля Коля, но еще до появления Артура и Семи Королевств, можно отнести описываемые здесь события; местом же действия служила долина реки Темзы и горы Уэльса на северо–западе.
Столица Малого Королевства, по всей видимости, находилась, как и наша, в юго–восточной оконечности острова, однако пределы земель Королевства представляются весьма смутно. Очевидно, они на западе никогда не распространялись далеко вверх по течению Темзы, а на севере не доходили дальше Отмура. Восточные рубежи очертить еще труднее. Правда, в дошедших до нас фрагментах легенды о Георгии, сыне Джайлза, и его паже Суоветаврилии (Суэте) имеются указания на то, что в Фартингоу одно время держали аванпост (на случай нападения Срединного Королевства). Но — это все не имеет прямого отношения к повествованию, которое мы приводим без изменений и дополнительного комментария, заменив, однако, для удобства пышное название более простым и коротким — «Фермер Джайлз из Хэма».
Жил в самом сердце острова Британия человек по имени Эгидиус де Хаммо. Полностью его звали Эгидиус Агенобарбус Юлиус Агрикола де Хаммо — в те далекие, теперь уже незапамятно далекие времена, когда остров, ко всеобщему удовольствию, был разделен на множество мелких королевств, на имена не скупились. У людей было больше досуга, да и народу в те дни было поменьше, а значит, и легче было прославиться. Те времена, однако, прошли, и впредь своего героя я буду называть попросту — фермер Джайлз из Хэма[1]. У фермера была ярко–рыжая борода, а Хэм был всего–навсего деревней, но в ту пору деревни еще сохраняли свой независимый дух и очень этим гордились.
У фермера Джайлза был пес по имени Гарм[2]*. Собакам приходилось довольствоваться короткими кличками на родном языке, так как мудреные латинские имена приберегали для хозяев. Гарм не знал даже собачьей латыни, но зато, как и все деревенские собаки, прекрасно владел уличным жаргоном, который и пускал в ход всякий раз, когда нужно было побахвалиться, кого–нибудь запугать или же, наоборот, улестить. Пугал он, главным образом, бродяг и нищих, бахвалился перед своими собратьями–псами, а подхалимничал перед хозяином. Хозяином он гордился, но в то же время и побаивался его — Джайлз мог кого хочешь застращать, а если понадобится, умел и прихвастнуть не хуже Гарма.
В те дни никто никуда не торопился, да и суетиться было ни к чему, так как от суеты и спешки дело быстрее не делается. Поэтому люди и обходились без суеты и, надо сказать, споро управлялись с работой и еще успевали потолковать обо всем на свете. А потолковать находилось о чем, так как знаменательных событий было хоть отбавляй. Правда, к началу нашего повестовования в Хэме уже довольно давно ничего знаменательного не происходило. Это вполне устраивало фермера Джайлза, человека по натуре медлительного, закоренелого в своих привычках и поглощенного хозяйством. Его только и хватало на то, чтобы, по его же собственному выражению, не пускать волка в дом, а иными словами, гнать нужду от дверей и пить да есть не хуже своего отца. Гарм был тоже по уши в заботах, помогая на ферме, и ни ему, ни его хозяину некогда было думать о Большом Мире, лежащем за пределами их поля, деревни или ближайшего рынка.
