Слуги и снег - [9]
МАКСИМ. А пока ничего.
ПИТЕР ДЖЕК. Если вы оба будете держать язык за зубами, остальные и подавно ничего не скажут. Они вполне довольны его милостью. Особенно после сегодняшней речи. Ханс Джозеф, дорогой мой, хватит ворошить прошлое. Что прошло, то быльем поросло. Старик умер.
МАКСИМ. Да. Старик умер. Может, его и стоило убить. Мы этого не сделали. Он умер в своей постели. Но сейчас и это неважно. Каждому свое. Хочешь целовать руки сынку – целуй, хотя завтра он будет ничем не лучше папаши. Я все тут ненавижу, все и всех. По мне, так весь дом надо переиначить, а еще лучше – взорвать.
ПИТЕР ДЖЕК. Ты молод, Максим, ты ищешь совершенства. Но людям совершенство не по плечу. В человеке вообще мало хорошего, и все же надо как-то уживаться друг с другом. Творить посильное добро. Дом наш постепенно станет лучше.
МАКСИМ. Да, есть еще способы унизиться, которых даже мы не пробовали.
МАРИНА. Максим, обещай мне…
ХАНС ДЖОЗЕФ. Не тебе с него обещания брать.
МАКСИМ. Раз уж все вы тут собрались – и дед, и мать, и новоиспеченный отчим, – послушайте, что скажу. До весны я останусь, но жить буду сам по себе. Мне все опостылело. Ни в заговорах ваших, ни в коленопоклонстве я не участвую. А память о прошлом – мое личное дело.
МАРИНА. Но ты… не обидишь его?
МАКСИМ. Я постараюсь, чтоб дороги наши не пересекались. Буду стрелять и есть его фазанов. А стает снег – уйду. И никогда не вернусь.
МАРИНА. Сыночек…
МАКСИМ. Без нежностей, мама. Выходи поскорее замуж.
Обращается к Питеру Джеку.
Женись на ней и добейся, чтоб слушалась. Да не откладывай. Она увертлива, точно угорь.
МАРИНА. Максим, не говори так, это ужасно!
МАКСИМ. Прощайте. И оставьте меня в покое – все. Слышите, все!
В ы х о д и т.
МАРИНА. Максим!
ПИТЕР ДЖЕК. Оставь его.
К Хансу Джозефу.
Теперь ты согласен?
ХАНС ДЖОЗЕФ. Что люди подумают?
ПИТЕР ДЖЕК. Подумают: что прошло, то прошло.
ХАНС ДЖОЗЕФ. Так не бывает. Из вчера рождается сегодня. Ничто не проходит без следа. Нельзя страдать, как страдали мы, а потом перевернуть страницу, словно ничего не было.
ПИТЕР ДЖЕК. Но мы можем кое-что изменить, сделать жизнь достойной и менее жестокой. А большее никому из смертных не под силу.
ХАНС ДЖОЗЕФ. Я уже стар, Питер, стар и глубоко, безнадежно несчастлив. С тем, видно, и в могилу сойду. Ничего мне на самом деле не нужно. Но его милость прознает, и тогда случится страшное…
ПИТЕР ДЖЕК. С чего бы его милость вдруг прознал? Если, конечно, ты сам не проговоришься.
ХАНС ДЖОЗЕФ. Ладно, так тому и быть. Смолчим.
ПИТЕР ДЖЕК. Спасибо.
ХАНС ДЖОЗЕФ. Максим прав. Женись на ней. Если охота. Женись поскорее.
В ы х о д и т.
ПИТЕР ДЖЕК подходит к Марине, хочет обнять ее, она уклоняется.
ПИТЕР ДЖЕК. Даже дотронуться до себя не даешь.
МАРИНА. Мне неприятно.
ПИТЕР ДЖЕК. Я понимаю – эти страшные годы, с ним…
МАРИНА. Господи, ну почему я кругом виновата, во всем, перед всеми!
ПИТЕР ДЖЕК. Я тебя не виню. Марина, мы ведь обручились?
МАРИНА (равнодушно). Да.
ПИТЕР ДЖЕК. Ну – не надо, если не хочешь.
МАРИНА. Я же не виновата.
ПИТЕР ДЖЕК. Я знаю. Старик делал с нами что хотел. Захотел тебя. И взял. Но теперь…
МАРИНА. Его милость такой приятный господин.
О б в и н я ю щ е.
Очень ты быстро ему про нас выложил!
ПИТЕР ДЖЕК. Не надо было?
МАРИНА. Нарочно рассказал, чтоб я отступиться не смогла.
ПИТЕР ДЖЕК. Но ты же сказала "да", ты согласилась!
МАРИНА. Прости… Просто я не в себе. Я ломаная, крученая и прежней уже не стану – невозможно это… Ты наверняка считаешь, что я тебе должна быть по гроб жизни благодарна – за любовь твою. Может, и так. Может, я и благодарна, но… Ох, Питер, пустая душа у меня, понимаешь, выжженная. Всю меня переворошило, никогда не пройдет…
ПИТЕР ДЖЕК. Пройдет. Заново научишься жить, обниматься, целоваться.
МАРИНА. Разве в этом дело. Я ведь хочу, чтоб за мной ухаживали, заботились… Не хочу, чтоб просто владели, вещью быть не хочу.
ПИТЕР ДЖЕК. Но, Марина, я не собираюсь тобой владеть.
МАРИНА. А куда ты денешься? Жена – что раба. Все мужчины одинаковы. Сейчас ты добрый. А как поженимся, ты меня беречь и жалеть перестанешь. А потом и вовсе помыкать начнешь. Все вы одним миром мазаны…
ПИТЕР ДЖЕК. Марина, что ты несешь! Ты же знаешь, я всегда любил тебя, с самого детства. Знаешь, как терзался, когда ты замуж вышла и – потом… Я же готов тебя день и ночь на руках носить, я буду любить и беречь тебя всегда, до гробовой доски. Ты меня знаешь – насквозь. Ну, посмотри же в глаза!
МАРИНА. Да, я знаю тебя насквозь. В том-то, наверно, и беда. Ты – это ты, вечный, надежный. Вроде радоваться надо. ан нет… Понимаешь, есть во мне такое, с чем тебе не совладать. Хочется чего-то, пусть даже ужасного… Ох, если б уехать! Я в жизни дальше реки не бывала!
П а у з а.
Прости, Питер. Я выйду за тебя, конечно, выйду. Все уж решено. Особенно теперь, когда и его милость узнали…
ПИТЕР ДЖЕК. Вот поженимся, и ты утихомиришься, заживешь по-новому – счастливо и покойно. Станешь совсем другой.
МАРИНА. Да не хочу я утихомириваться, другой становиться… А хочу… Слышишь?
Далекий звук.
Патрис играет на скрипке. Я и музыки другой не знаю, кроме цыганской скрипки; да еще в церкви красиво поют. Только скрипка лучше. Она – особенная. Ничего лучше в мире нету.
Айрис Мердок по праву занимает особое место среди современных британских прозаиков. Писательница создает для героев своих романов сложные жизненные ситуации, ставит их перед проблемой выбора, заставляя проявлять как лучшие, так и низменные черты характера. Проза Айрис Мердок — ироничная, глубокая, стилистически отточенная — пользуется и всегда будет пользоваться популярностью среди любителей настоящей литературы.«Черный принц» — одно из самых значительных произведений, созданных Айрис Мэрдок. Любовь и искусство — вот две центральные темы этого романа.
Впервые на русском — знаковый роман выдающейся британской писательницы, признанного мастера тонкого психологизма.Гай Опеншоу находится при смерти, и кружок друзей и родственников, сердцем которого он являлся, начинает трещать от напряжения. Слишком многие зависели от Гая — в интеллектуальном плане и эмоциональном, в психологическом, да и в материальном. И вот в сложный многофигурный балет вокруг гостеприимного дома на лондонской Ибери-стрит оказываются вовлечены новоиспеченная красавица-вдова Гертруда, ее давняя подруга Анна, после двадцати лет послушания оставившая монастырь, благородный польский эмигрант по кличке Граф, бедствующий художник Тим Рид, коллеги Гая по министерству внутренних дел и многие другие…
Айрис Мердок (1919–1999) — известная английская писательница. Ей принадлежит около трех десятков книг, снискавших почитателей не в одном поколении и выдвинувших ее в число ведущих мастеров современной прозы.«Единорог» — одно из самых значительных произведений писательницы. Героиня романа Мэриан Тейлор, ставшая «компаньонкой» странной дамы, живущей уединенно в своем замке, постепенно начинает понимать, что её работодательница. в действительности — узница. И не только собственных фантазий, но и уехавшего семь лет назад мужа.
«Колокол» — роман одной из наиболее значительных писательниц современной Англии Айрис Мёрдок, посвященный нравственно-этическим проблемам.
Одиночества встречаются, сталкиваются, схлестываются. Пытаются вырваться из накрывшей их цепи случайностей, нелепостей, совпадений. Но сеть возможно разорвать лишь ценой собственной, в осколки разлетевшейся жизни, потому что сеть — это и есть жизнь…«Под сетью» — первая книга Айрис Мёрдок, благодаря которой писательница сразу завоевала себе особое место в английской литературе.Перевод с английского Марии Лорие.
Айрис Мёрдок (1919–1998) — одна из самых известных современных писательниц Великобритании, по образованию философ, много лет преподавала в Оксфорде. Ее произведения — это тончайший психологический анализ человеческих отношений, сложных и запутанных, как чаще всего и бывает в жизни. В романе «Дикая роза» (1962) она предстает знатоком женской души — одинокой и страдающей в мире, который сам по себе является клубком противоречий: светлые чувства и низменные пороки, разгул плоти и возвышенная жажда искусства, откровенность «до самого донышка» и хитроумный обман.