— Значит, наш серв трудился в ночную смену? И что? Погодите… А черт!
— Ну вот теперь и вы поняли, — сказал Марк. — Я же говорю, все и было просто.
— Серв начинал сходить с ума с наступлением ночи!
— Конечно. Чем ближе было «рабочее время», тем неадекватнее он становился. «Смотреть» на хозяина серв стал поздними вечерами, когда Аристарх возвращался домой. Аристарха и его домашних спасало то, что они благоразумно оставляли ночью серва в одиночестве, иначе они могли бы не пережить первой же ночи. Но это не спасло его служанку.
— Она открыла чулан. Ночью, когда собиралась уходить.
— И это ее погубило. Вероятно, она услышала звуки из чулана — вы помните, как дергался серв, когда уже не мог контролировать себя. Открыла дверь…
— И серву впервые за долгое время стало все понятно, — закончил Христофор. — Он снова был на привычной работе, была цель и было удовлетворение от хорошо выполненной работы. Впрочем, это я вру, удовлетворения все-таки сервы не ощущают.
Меня замутило. Вспомнился серв — надвигающаяся махина, равнодушно глядящая вниз. Не рассуждающая. Металл, связанный чарами, выполняющий работу, на которую настроен.
— Так что мне остается только вас поздравить, — неожиданно закончил Христофор.
— Поздравить? — не поняла я.
— Да. Вы сработались, и куда быстрее, чем я ожидал. Проще говоря, вы втроем умудрились за два дня наделать столько ошибок, совершить столько просчетов и построить столько ложных теорий, основанных на ерунде, что у вас получилось решить задачу. Не без ущерба, но получилось. Я бы сказал, вы втроем своими ошибками способны регулировать друг друга. Чем не надежная рабочая система?
— И вы никого не уволите? — осторожно спросила я. — В надежде, что мы и дальше будем совершать такие дикие ошибки?
— Нет, конечно же. Система должна стабильно работать, а что у нее внутри меня интересовать не должно. Ну и, кроме того, где еще в Трапезунде я найду идиотов, согласных работать за такое жалованье?.. Ладно, давайте-ка это отметим. Скажем, хорошим ужином? Марк, сбегаешь в погреб? Если мне не изменяет память, там осталась бутыль доброй старой мадеры.
Я поднялась.
— С удовольствием осталась бы на ужин, но мы с Киром несколько заняты чтоб составить вам компанию, господа. Правда, Кир? Надеюсь, вас не обременит ужин на три персоны.
— А? — Кир смахнул со лба волосы. Глаза и впрямь оказались покрасневшими.
— Вы… что? — Марк тоже выглядел удивленным до того, что у него даже брови поползли вверх.
— В соседнем квартале, говорят, недавно открылась отличная арабская кондитерская. Думаю, мы в силах управиться с парой-другой пирожных с сельтерской, а?
Кир осторожно улыбнулся.
— Да. Наверно.
— Ну пойдем.
Даже когда я закрывала за нами дверь, Христофор с Марком все еще стояли неподвижно и пялились нам вслед. Лица у них в эту минуту были чрезвычайно глупые.
— Я всегда говорил, — вздохнул Христофор. — Aut odit, aut amat…
