— Как называется этот утес? — поинтересовался Вершинин.
— Утес! — усмехнулся его спутник. — Мелковато звучит. У нас этот каменный столб скалой называют. Мальтовой скалой. По имени какого-то старообрядца, Мальта.
У Вершинина заколотилось сердце.
— «Речка Непонятная, — неожиданно для себя запел он, — Мальтова скала… Сколько ты, жестокая, горя принесла…»
Директор лесхоза изумленно воззрился на следователя.
— Откуда вам известна эта песня? Ее у нас мало кто теперь помнит. В ней поется про сильнейшее наводнение, случившееся в давние времена. Непонятная поднялась метров на шесть, затопила и унесла десятка два домов и погребла под своими водами местное кладбище. Оно в низине находилось.
— Ее пел тот, чью фотографию я вам показывал.
— Тогда он, бесспорно, местный житель.
Они подошли к домику, во дворе которого сушились на колышках сети. Им навстречу кинулась маленькая лохматая собачонка, а вслед за ней на пороге показался костлявый лысый старик в толстых ватных штанах с прилипшими к ним крупными рыбьими чешуйками. Узнав своего односельчанина, он пригласил гостей в хату. Они чинно уселись на деревянной лавке, и Вершинин, изложив вкратце цель своего визита, показал старику фотографии. Тот долго рассматривал их с непроницаемым лицом, а потом подошел к печке и вполголоса позвал:
— Мотя, Матрена! Слезай-кась, гости у нас.
Он помог спуститься с печки такой же худой, как и сам, пожилой женщине.
— Ну-кась, взглянь, — передал он ей фотографии.
Старуха поднесла карточки к близоруким глазам, и вдруг ее лицо перекосило отвращение.
— Фролка, — сказала она глухо. — Он, злодей.
— Какой Фролка? — вмешался в разговор директор лесхоза.
— Седых это, Фролка, — отозвался старик, насупившись.
— Неужели он? — изумился директор снова, теперь с любопытством берясь за фотографии. — Был такой у нас Фрол Седых, — пояснил он. — Отцу его до революции здесь почти все принадлежало, а сам Фрол в конце двадцатых две крупорушки имел и двор богатый. Якшался он с недобитыми бандитами, которых тогда в округе полно было. После раскулачивания поджег дом председателя сельсовета. Никто не успел выскочить, сгорели… Смотри — ушел от расплаты…
— Теперь не уйдет, — сказал Вячеслав.
* * *
На следующий день Вершинин уже располагал справкой из архива Карского УВД. На имя Сухарникова из Карска ушла срочная телеграмма следующего содержания:
«Подлинная фамилия Плотника — Фрол Романович Седых, 1901 года рождения, уроженец Конанинского уезда, Карской губернии. Раскулачен в 1932 году. Совершил поджог дома председателя Топорковского сельского Совета и убийство трех членов его семьи. Был арестован. Бежал из-под стражи по дороге в областной центр. Задерживаюсь еще на три дня в связи с проверкой дополнительных обстоятельств. Вершинин».
Ровно через сутки пришла телеграмма от Сухарникова:
«Установлено последнее место, где появлялся перед исчезновением Усачев, — город Аландар. Бывший сослуживец сообщает, что видел его с человеком, сходным по внешности с Фролом Седых. Вам надлежит выехать в Аландар и встретиться там с Варениковым. Сухарников».
В тот же день Вершинин выехал из Карска в Аландар. Следствие подходило к концу.
