Случай на Прорве - [65]

Вскоре по его вызову на пороге появился молоденький вихрастый лейтенант.

— Помощь твоя нужна, Вася, — подозвал его к карте Щелочинин. — Надо подбросить следователя и оперуполномоченного уголовного розыска в Алексеевскую раньше пассажирского двадцатидвухчасового.

Вася посмотрел на карту, на часы, немного подумал и козырнул: «Будет исполнено».

— Поднимай бортмеханика и исполняй, — приказал майор.

Хозяева проводили гостей к вертолету. Ветер стих. Звездное небо показалось Вершинину и Вареникову незнакомым. Холод до костей пробирал сквозь легкие пальто. Завыл двигатель. Поднявшийся от винта ветер раздувал одежду провожавших, фигуры которых становились все меньше и меньше.

Полет не был утомительным. Гостеприимные ребята, какими оказались Вася и его напарник, посматривали на своих пассажиров уважительно. Понимали, что не пустяк погнал их в небо в такую пору. Вася рассказывал о жизни на Севере, объяснял назначение различных приборов. За бортом было темно, так темно, что Вершинин засомневался, смогут ли отыскать они в этом необъятном океане темноты крохотную точку — станцию Алексеевскую.

— Глядите, — махнул рукой Вася и показал вниз.

Тонкий белый луч, словно ножом, рассекал тьму. В нем клубились зыбкие тени.

— Пассажирский! — закричал Вася сквозь шум двигателей.

— Как ты ориентируешься ночью? — почти в ухо спросил его Вершинин.

Вася весело рассмеялся, постучал пальцем себя по голове и потом по круглому прибору, вмонтированному в щиток.

— Это ерунда! — снова закричал он. — А вот как вы всякие запутанные убийства умудряетесь раскрывать, для меня до сих пор загадка.

Вершинин только улыбнулся в ответ.

Приземлились без происшествий. Летчики вышли вместе с ними и показали дорогу на станцию.

— Будете еще раз в наших краях, обязательно на охоту свожу, — пообещал Вася, пожимая им руки.

Шум взлетавшего вертолета они услышали уже на станции. Потом приобрели билеты, заняли в пустом зале ожидания скамейку, уселись поудобней и задремали. Разбудил стук в окошко. Дежурный желтым флажком показывал в сторону приближавшегося поезда. В дверь вагона пришлось долго барабанить, прежде чем появилось недовольное лицо проводницы.

— Носит вас нелегкая по ночам, — пробурчала она, пропуская их в вагон.

Потихоньку, чтобы не разбудить спавших в купе, они положили портфели на полки и вышли в коридор. Спать больше не хотелось. Алексеевская медленно уплывала в сторону.

— Сейчас начнем? — спросил Вершинин. — Или обождем, пока рассветет?

— Давай сейчас пройдем по плацкартным, там все на виду. Убедиться бы хоть, что он здесь.

— А узнаешь его? Ведь десять лет прошло.

— Как сказать, — растерялся Вареников. — Даже не подумал об этом!.. И все же узнаю, — в голосе его прозвучала уверенность. — Нюхом учую. Лишь бы был.

Стараясь не шуметь, они двинулись по вагонам, внимательно всматриваясь в спящих пассажиров. Мешали торчащие с полок ноги, затрудняли путь узлы и чемоданы. Кое-где сонные проводники провожали их подозрительными взглядами.

— Стой, — неожиданно выдохнул Вареников и сжал руку Вершинина.

Проследив за направлением его взгляда, Вячеслав увидел худое, почти аскетическое лицо. Человек спал. На секунду Вершинину показалось, что ресницы его дрогнули. Они замешкались лишь на секунду и тут же пошли вперед.

— Он, — возбужденно зашептал Вареников. — Я его сразу узнал.

Дверь служебного купе была чуть приоткрыта. За столиком клевала носом проводница.

— Мамаша, — тихо постучал по ее плечу Вареников.

Встрепенувшись со сна, она стала натягивать на голову форменную фуражку. Редкие седые волосы не слушались, вылезали в разные стороны.

— Спокойно, мамаша, спокойно. Мы из милиции, — поднес к ее глазам удостоверение Вареников. — Не волнуйтесь.

— Да я и не волнуюсь, с чего вы взяли, — низким голосом ответила она и положила фуражку на стол.

— В вашем вагоне, — понизив голос, продолжал Вареников, — находится особо опасный преступник, которого мы должны задержать. Я попрошу вас осторожно пройти и предупредить об этом бригадира. Пусть он свяжется со следующей станцией, чтобы нас встретили.

Опасливо озираясь по сторонам, проводница ушла.

В противоположной стороне вагона хлопнула дверь. Вареников выглянул в коридор. Все было спокойно. Внезапно им овладело тревожное предчувствие. Он сделал несколько шагов вперед, к тому месту, где спал Купряшин. Полка была пустой. Отбросив попавший под ногу рюкзак, капитан побежал по вагону, рванул одну ручку, другую…

В тамбуре свистел ветер. Приоткрытая дверь постукивала в такт колесам. Пронзительный скрип тормозов заглушил все остальные звуки. Из брови, разбитой от удара о стенку, брызнула кровь, но Вареников не чувствовал этого.

Он выпрыгнул из вагона и побежал назад, туда, где виднелся хвост поезда. Неожиданно споткнулся о что-то мягкое, полетел вперед, но приземлился удачно — на руки. Тут же вскочил, заметил подбегавшего Вершинина и опустился на корточки.

Лицом вниз, с неестественно подогнутой рукой на земле лежал человек. Они осторожно перевернули его на спину. Человек не дышал. Лицо погибшего представляло собой сплошное кровавое месиво. Вареников расстегнул верхнюю пуговицу его пиджака и достал из внутреннего кармана свернутый вчетверо листок. Это была справка об освобождении из колонии. В неясном свете нарождавшегося дня с маленькой фотографии на них смотрел Беда…