Слезы - [2]

— Приветствую вас, уважаемая, — я невольно повторила короткий жест официального холровского приветствия, виденный мною всего лишь два раза: кивок и приглашающее движение кисти руки.

— И я вас, — легкий кивок, но в мое купе она не вошла.

— Янтарный рассвет? — тихо на холровском спросила я.

— А вы? — что-то похожее на вызов было в её выцветших глазах.

— И я, — кивнула я.

Мальчик выглянул из-за двери.

— Махаон, пошли, — женщина махнула ребенку рукой, подзывая к себе. Жест был лишен каких-либо эмоций, хотя должен был бы быть нетерпеливым. — У нас ещё долгая дорога впереди.

Мой разум, фиксировавший все эти странности, находился словно в стороне. Всё это происходило словно не со мной или во сне.

Например, спокойствие женщины: говорила она ровно без эмоций. Скорее всего, она холр-телохранитель, который доставляет пару сорванцов домой к родителям.

— Но, ма, мы только решили поиграть с Эльро, — протянул малыш.

И я впала в ступор — это их мама?! Она явно когда-то была Фол — отсюда такое равнодушие ко всему и всем, даже к собственным детям. По крайне мере внешнее равнодушие.

Но Фол никогда не имели семей, они просто не успевали ими обзавестись. Умирали раньше, чем смогли кому-либо настолько довериться.

Может, они усыновлены: Фолы иногда это практиковали?

Но додумать я не смогла — время словно распрямившаяся пружина или совершившая прыжок змея: только что оно вяло текло, сворачиваясь, и вот уже летит с невероятной скоростью, так что и не уследишь за событиями.

— Идем, Махаон… нам пора… До свидания, мисс, — и замолчал: пауза была многозначительной.

Малыш важно подошел к ней. Одет он был в такое же как на женщине пончо, только серо-зеленого цвета, как пыльная трава.

— МараМави Лили… Имя в честь Магистра, — слабеющим голосом представилась я.

Что-то было в этой женщине, что-то такое, что позволяло ей повелевать. И у меня даже не возникало сомнения, что она имеет на это полное право. Как и право знать обо мне всё.

— Лили, это только ваше имя… И чести в этом никакой нет, — она печально мотнула головой, словно я сказала какую-то глупость. — Прощайте, Лили.

— Счастливо, Лили, — обворожительно улыбнулся мне малыш и, помахав рукой, убежал в конец коридора.

— У Махаона улыбка их отца, — легкое пожатие плечами под пончо едва заметное, уловимое только по движению ткани, но не самих плеч. — И Лили, не верьте склизням: они не прочь закабалить всех хороших пилотов, сталкивая их в долги различными способами… Прощайте мисс Лили… И пусть Янтарный Рассвет всегда будет с вами.

Я смогла лишь кивнуть, боясь оскорбить неучтивым ответом. Мне только что оказали честь — со мной простились как с очень высокопоставленным чиновником или мудрецом — это было очень старое и официально прощание — пожелание долгого счастья и чуть ли не вечной молодости. Если уж не физической, то душевной точно.

Женщина медленно шла по коридору, словно плыла, приобняв своего ребенка за плечи.

— Мама, — по коридору к холре подбежал ещё один ребенок. Тоже одетый в пончо, только сине-зеленого цвета. Он был светловолосым, кудрявым, со светлой кожей и темными глазами — Я так испугалась, что осталась в купе одна… Просыпаюсь, а рядом никого нет.

— Всё в порядке, мое золотце, — женщина обняла и её за плечи. — Я тоже разволновалась, когда проснулась и обнаружила, что двое наших шалунов отправились бегать по вагонам… проскользнув мимо меня и нашего сонного друга.

Дети тихо хихикнули, задрав головы и глядя в глаза женщине.

— Миледи, — к этим троим подошел корджский офицер: сероглазый с сероватыми волосами. С собой он вел упирающегося малыша. Третьего. Этот одет в пончо серо-синего цвета. — Я нашел Эльро…

Парнишка крутился как уж на сковородке и корджианин с трудом удерживал его, хоть малыш и был мал ростом и худ. Но под взглядом матери парнишка замер и виновато опустил голову.

— Лучше бы вы его не теряли… Идемте нам надо спешить…

— До свидания, мисс Лили, — простился со мной Махаон.

Холра ещё раз кивнула мне и торопливо пошла по коридору, уводя за собой троих детей и своего спутника.

Я бросилась к окну в своем купе, недоумевая как эта холра догадалась о предстоящей встречи со склизнем и пытаясь вспомнить, где её раньше видела.

И вот моя недавняя собеседница, одетая теперь в пончо цвета запекшейся крови в бледно-желтых разводах, вступила на платформу. Быстро едва заметно огляделась и помогла спуститься троим детям, за которых отвечала. Перед собой в первую очередь. Все четверо были налегке — никакого имущества кроме небольших рюкзачков, вроде моего.

Последним спустился корджианини, он был с сумкой, довольно объемной, в которой и хранилось его имущество.

Женщина кивнула ему, и все впятером они исчезли в людском море.

Я задумчиво вышла в коридор.

Этот её кивок.

Я вспомнила, где её видела. Меня просто пронзили воспоминания — что-то их слишком много для одного вечера. И все же оно нахлынуло.

Метро в столице, тогда ещё Конфедерации. Одна из главных станций — белый мрамор с Холиона, скамьи из отполированного серебристого клена (древесина его из-за обработки имела серебристый оттенок), роскошные мозаики и панно, чудесная резьба по дереву… И множество людей, спешащих по своим делам и не замечающих это великолепие и красоту, которые превратились для них в обыденность, наподобие воздуха или дождя.