Слепой боец - [58]
Это всегда плохо, когда именитый человек умирает вдали от дома, но когда вот так — а не в бою и не в море, где мокрые руки океанских дев уносят потонувших мореходов в подводные чертоги, играть их зелеными кудрями среди зеленой воды, как говорят в стихах…
«Не понимаю, — думал Йиррин. — Я даже себя не понимаю, куда уж мне Гэвина понять… Никудышный из меня певец. А теперь и вовсе будет никудышный, теперь надо будет думать о другом, теперь о „Лосе" надо будет думать. Да ведь я же совсем и не хотел этого никогда!»
Он в самом деле никогда этого не хотел. Иной раз ему уже приходилось оказываться главным на каком-нибудь корабле — вот как тогда в Аршебе, — но только на время. И в глазах людей, и в его собственных это ничего не меняло, он оставался дружинником, ближним дружинником, но все же… А в дружине у Гэвина вправду не было больше никого, именитого по рождению (находились люди, которым нравилось водить рядом с ним свои корабли, но вторые и третьи сыновья, даже если оказывались с родичами в разладе, предпочитали пойти к кому другому, понимая: слишком близко от славы Гэвина их имени не быть замечену вовек), но среди ближних дружинников нашлись бы такие, что справились бы на «Лосе» не хуже: тот же Пойг, сын Шолта, или Интби Ледник, Интби к тому же на «Лосе» — «старший носа». И вдобавок они-то были не чужаки, а люди из семей почтенных и зажиточных.
«А я ничего не сказал Гэвину сейчас, — думал Йиррин. — Но ведь я же просто не успел. Я просто не успел, и все, на ум не пришло. На ум не пришло или не успел?» — спросил он себя чуть не с яростью.
И еще он думал о том, может ли, способен ли хоть один человек на свете быть честным в таких делах. Почему он так уверен, что Гэвин все одно не согласился бы отдать свою славу, свою башню Катта, кроме него, никому другому? А интересно, право слово, смог бы он признаться самому себе в том, что смутно чувствовал, — дело в Кетиль, в том, что Гэвин тогда уж почти не сомневался: осенью в его доме сыграются две свадьбы, и быть его певцу человеком из дома Гэвиров. Почему бы, спрашивается, не принять ему зятя в род?.. И тогда эта слава никуда не уйдет от Гэвина, так у него и останется, ведь родич — почти ты сам. Смог бы признаться себе в этом сын Ранзи, сын человека, которому не на что было купить «морской топор» для сына, когда тот отправлялся по Летнему Пути в свой первый поход? Смог бы?
Надолго запомнилась ему эта ночь; и как крохотные волны покачивали «Черноокого»; как отражались в воде «Лось» и звезды над ним, и все звуки на берегу, и все звуки в море, неожиданный, жуткий размах крыльев летучей мыши, скувыркнувшейся вдруг к самой воде, подхватывая когтями рыбешку… Все было так ясно, не просто, конечно, но ясно, кто — он, и что — мир вокруг, мир, в котором он был Йиррин, сын Ранзи, певец в дружине Гэвина Морское Сердце.
А имовалгтан Йиррин Певец… Кто это? Что это за человек, незнакомый ему, гордый по-другому и одинокий по-другому?
И со странной ему — но привычной имовалгтану Йиррину — твердостью он вдруг подумал: «Со временем я приучу их всех произносить „валгтан", без всяческих „имо"».
А капитан из Йиррина впрямь стал получаться совсем неплохой. Команду он сразу взял в руки и с кормщиком своим сумел поладить (а у того сложный характер), да он вообще всегда со всеми ладил, и никаких разговоров почти и не было насчет того, что ему вот так пришлось заменить Элхейва. В конце концов, это Гэвиново дело: его корабль, его дружина, пускай сами между собой разбираются.
Только Сколтиг, сын Сколтиса, пустил вокруг себя стишок, полагая это отличной шуткой: мол, будь у Гэвина «змей» и побольше, легко нашел бы для каждой капитана, что с уверенностью мог бы почитать себя п е р в ы м в своем роду. А еще заметили люди, что все чаще «Лось», если на купеческих кораблях решали не отдавать груз по-хорошему, действовал в схватке по своему усмотрению и ходил в отдельный поиск, как какая-нибудь «Остроглазая»; Элхейву Гэвин никогда так не доверял…
А Чьянвеиу они все-таки взяли. За три дня, как и рассчитывал Гэвин, потеряв не больше пятнадцати человек в каждой сотне. И на третий день Корммер, сын Кормайса, встряхнув пустой железный ларец в доме консула Чьянвены, прошипел:
— Это, что ли, годовая добыча со всех хиджарских ловель в южных морях?
А консул, спокойно улыбающийся старик, высохший, как кость, ответил на это:
— Из моря пришло — в море вернулось. — И жестокая гордость великой и хищной, непреклонно закаменевшей на горных склонах своих Хиджары смотрела его глазами, превращая их в черные щелочки на коричневом лице. — Вы, отродье Моря Ненасытимого, — пусть теперь зеленые демоны, с которыми вы дружите, принесут вам этот жемчуг назад!
Вот такие бывали у Хиджары тогда чиновники. Тогда многое было на свете совсем не так, как теперь.
И рассказчики в скелах говорят по-разному, кто же был тот человек, кто первым сказал, узнав об этом:
«Джертад…»
Все сходятся на одном только: это был не Йолмер. Его толки о невезении уже вошли всем в уши и добрались до сердец, и уже тогда многие оглядывались по сторонам подозрительно и проверяли себя тайком по разным приметам (люди ведь не могут обойтись без примет, хотя бы и неправильных), уж не их ли это филгья злобствует над походом?..
…Очень скоро стало понятно, что в этом месте нет никаких посторонних тварей, могущих угрожать здоровью. С тех пор дева, скинув с себя практически все вещи и оружие за ненадобностью, ходила налегке. Бывший серийный убийца с наградой за свою голову не покидал центра всей этой площадки. Просто ходил между поваленными стволами, разгребал ветки и листву, чтобы на следующий день делать то же самое, а потом сидел и что-то чертил в воздухе. Видимо, за проведенное внутри аномалии время уже совсем отчаялся на какие-либо действия в принципе.
Кристина Гранд переехала в новый город с желанием начать новую жизнь. Все шло своим чередом. Но, никогда невозможно предугадать, что такого может случиться с тобой. Животный страх, охвативший все естество, напрочь лишает возможности мыслить. Кажется, что надежды на спасение ждать просто не откуда. Внезапно, все прекратилось. Ее простой, и тихий мир разбился на множество ярких осколков в глазах ночного спасителя. Кем же был, этот герой сновидений воплоти? Что за тайна скрывается в его облике?
Оставляя позади отцовские надежды, устремляясь навстречу столь желанной любви, юная принцесса еще не знает, сколь многое ей суждено будет постигнуть на избранном пути. Понять, что не всегда зажегшаяся в сердце искра перерастает в пламя. Что можно простить предательство, совершенное врагом, — но не принять руку помощи, протянутую другом. Что чаша весов между собственным счастьем и Долгом очень редко склоняется в желаемую сторону. И что даже в простом наемнике можно отыскать своего Короля…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предупреждаем сразу, что это не фанфик по Андрею Крузу. Хотя ходячие мертвецы здесь есть. А как же, ведь Апокалипсис это и есть "Время мёртвых". Да-да это именно Апокалипсис, но не воплощение фантазий Иоанна Богослова, навеянных ему грозой над островом Патмос. Хотя есть и ангелы и демоны, а ещё Воины Света и Вестники Смерти. Правда есть и Спаситель, но есть и Королева Проклятых. А что живые? Ну, да есть и живые, поначалу. И они даже пытаются остаться в живых. Или, хотя бы выбрать сторону на которой придётся сражаться.
Сын легендарного «чародея поневоле» Магнус — это, что называется, оригинальное слово в искусстве Высокой магии!Есть, знаете, масса чародеев, бродящих из мира в мир во исполнение своей высокой миссии... а вот как насчет волшебника, что бродяжничает В ПОИСКАХ этой самой миссии — а найти ее ну никак не может?..Есть, знаете, просто куча магов, готовых сей секунд пустить свое искусство в ход во имя благого дела... а вот как насчет волшебника, что во имя благого дела чародействовать КАК РАЗ НЕ НАМЕРЕН?..Это — блистательный сериал Кристофера Сташефа.Самая забавная смесь фэнтези и фантастики, невероятных приключений и искрометного, озорного юмора, какую только можно вообразить.Вы смеялись над славными деяниями «чародея поневоле»? Тогда не пропустите сногсшибательную сагу о странствиях ВОЛШЕБНИКА-БРОДЯГИ!
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.