Славный мальчишка - [38]

— Красавчик! — гостья схватила Румена за руку. — Ну-ка, скажи мне, на кого ты похож?

«И эта еще!» — подумал про себя Румен, но ответил приветливо:

— На маму.

— Браво! Госпожа Роза, я вам завидую!

— Мама, тебе помочь?

— Спасибо!

Наконец, она справилась с кассетой и магнитофон грянул:

«Урок наш танца пусть начнется…»

Мужчины толковали о хозяйственных делах государственного и европейского масштаба. Товарищ Мурев, или Ники, как называла его жена, был мужчина полный, лысый, с толстой шеей. И видно очень рассеянный, потому что однажды стряхнул пепел с сигареты на пол, на новый ковер, а в другой раз — прямо в тарелку с кексом.

— Ну, Ники! — с отчаянием укоряла его госпожа Мурева.

— Что? — не понял он и тут же снова стряхнул пепел мимо пепельницы.

Ники был специалист по процентам. Говорил он о строительстве: на столько-то процентов оно увеличивается, на столько-то — становится дороже, столько-то зданий сооружается низких и столько-то высотных, соответственно — в Болгарии, Польше, Австралии, а в Бухаресте… Качество? Плохо у нас с качеством. Столько-то процентов! А вот в Бухаресте… Видимо, Ники побывал в Бухаресте. Но если уж мама начнет рассказывать о Будапеште, куда Муреву до нее! Градостроительство? Кто у нас в этом разбирается? Девяносто процентов и понятия о нем не имеют. А вот в Бухаресте… Через сотню его изречений Румен понял, что Ники вовсе никакой не инженер-строитель. Просто они занялись строительством: квартиру себе строят. А вот в Бухаресте…

Румен переключил уши. Мурева и его мать обращались друг к другу по-светски: «госпожа Мурева», «госпожа Роза». Они старались продолжить разговор на культурные темы. Но после всеобщей катастрофы с Моцартом у них что-то не клеилось… Музыкальное упражнение вызвало восхищение. И полились красивые фразы о Моцарте и о классической музыке вообще.

— Начало у него очень нежное, задушевное, — сказала тетя Роза.

— Ники, пожалуйста, оставьте экономику в покое! Послушайте Моцарта!

— Да-да! Конечно! Поотстали мы немного в музыкальной культуре. Классика занимает у нас всего десять-пятнадцать процентов…

— Тс-с… Тише! Пожалуйста! Наступила полная тишина.

— Ах, здесь повторение!.. Кто исполняет? — спросила госпожа Мурева.

«Бабушка-а-а!»

Пауза.

«Сыграть упражнение еще разок?»

В комнате стало слышно как тлеет сигарета Ники.

«Ладно, сыграю. А ты не стоишь тут, под дверью?»

— Вот, снова играет. Браво! — сказал Ники. — Это то же самое? Я начало пропустил. А ведь верно, нам обязательно надо выделить какой-нибудь вечерок и на концерт…

От культуры женщины незаметно перешли к соусам для судака и к вязанию. Повели разговор, в котором и бабушка Катина приняла активное участие. Этот узор? О, да, очень интересный! Для платья, да? У Стефаны, знаете, платье целиком связано таким узором. Но она, ах, не говорите, она… Шу-шу-шу… Шу-шу? Шу-шу-шу!.. Да что вы говорите?! Да ну?.. Шу-шу-шу… О-о! Тише! Ребенок!.. Шу-шу-шу.

Румен притворялся, что ничего не слышит, но его уши превратились в летающие тарелки. Стефана — молоденькая сослуживица мамы, хорошенькая такая. Видал, о чем говорят взрослые!

— Лори дома одна. Нам пора, — сказал Ники и посмотрел на часы.

— Ну что вы! Посидите! Вы нас обидите!

Бабушка Катина беспокойно вертелась на стуле, и Румен знал почему: по телевизору вот-вот начнется третья серия многосерийного детективного фильма, в котором…

— В наше время такого не было, — ввернула бабушка Катина. — Да, конечно. Этот фильм немецкий. А какие убийства! Вы его смотрите?

Наступило полное успокоение. И Муревы смотрели две первые серии. Телевизор был включен.

Кто убийца? На все шестьдесят процентов — это тот, как его, Ганс, а по двадцать — придурковатый и эта, служанка…

— Ну, женщина? Если все так пойдет…

— Тш-ш! — Сердито зашипел Мурев.

— Ники!

Ники не терпел разговоров, когда он смотрит телевизор.

— Нельзя ли лампу погасить? — и он сбросил под столом туфли. — Вот так!

Свет погасили. Теперь горела только маленькая настольная лампа. Да чуть отсвечивала лысина Мурева. Восковой свет залил все вокруг. Мурев погасил окурок, ткнув его в кофейное блюдце.

— Пардон!

— Вот пепельница, пожалуйста!

— Тш-ш!

Дядя Тодор закурил сигарету, а тетя Роза демонстративно замахала рукой, отгоняя дым. Отец притворился, будто так увлекся, что ничего и не замечает.

Через две-три минуты служанку нашли мертвой. Молодой и всегда наивный сыщик позвал старого и всегда умного инспектора. «К черту!» — сказал тот и стал прикуривать авторучку вместо сигары… Сейчас самый подходящий момент пойти на кухню и собрать рюкзак на завтра… Вот только начнутся реплики, и он… Инспектор посмотрел вокруг. «Надо арестовать этого полудурка, шеф…» Шеф продолжал осматривать помещение. Открыл крышку патефона, пластинка вертелась… «К черту!» — «Шеф, вы прикуриваете свою авторучку…» — «Спасибо!» И поднес спичку к авторучке — это была его шутка. Румен тихонько встал. Инспектор пустил пластинку заново. Заиграла музыка. Скрипичный концерт. «Что это за музыка?» Сыщик посмотрел на футляр. «Бетховен, шеф!» «А вам нравится Бетховен?»

— Румен, ты куда?

— Приготовлю рюкзак…

— Тише-е!

«Да, шеф, очень!» «Но это же, молодой человек, Моцарт!» «Ясно, шеф! Только сумасшедший мог допустить такую грубую ошибку!» «Вы так думаете?» — спросил шеф и прикурил уже сигару.