Славный мальчишка - [36]

Румен ушел. Ему надоело смотреть на вертящиеся зады и слушать тренерское «раз, раз, раз!» Решил выйти через другие ворота. Но они были уже закрыты. Деваться некуда, придется снова проходить мимо дядьки. Что еще есть в Казанлыке? Он видел этот город только на карте. Водохранилище, но какое? Нет, надо самому бросаться в атаку.

— Дядя, кто эти там, на дорожке?

— Эти? — дядька затопал на месте, подражая скороходам. — Да ну их, сказать по правде, придурки. Так мне кажется. Но посылают их за границу… А там у старой пекарни…

— Дядя, здесь играют в футбол?

— Играют!

— А детей пускаете?

— С билетами, пускаем.

— Нет, я о другом. Разрешаете детям играть в футбол?

— Хо-о! Ишь ты, чего захотел! Вытопчете всю траву! Что вам, мало улицы? Здесь, земляк, играют только команды республиканского и международного класса. А там, у старой пекарни, был канатный магазин…

— Нет уже его. Канатный закрыли. Лопнул.

— Как так! Разве он был не государственный?

— Государственный, а обанкротился.

— Ай-яй-яй! Надо же!

— До свидания, дядя!

Обрадовавшись удачному избавлению от дядьки, он купил-таки бублик. Откусил разок. Сто-оп! Эх, поздно спохватился! Теперь уже и позвонить домой не сможет.

Пошел по улице вслед за потоком людей.

Странно! Неужели в этом городе живут бездетные люди? Дом прилепился к дому, окно к окну! Мальчишки все стекла перебьют, что останется взрослым? Интересно, где играют дети архитекторов? Почему нет ни одного детского стадиона, спортивной площадки, у входа в которые висела бы надпись: «Взрослым вход воспрещен!» Спортивный клуб «Балканский орел». Гм-м! До самой близкой от их улицы площадки — полчаса добираться. Несколько раз ходили туда, и только однажды она оказалась свободной. Только начали было играть в футбол, пришли верзилы. «Эй, пацанята, уматывайте отсюда!» В школьном дворе — то же самое: если не прогонит сторож, гимназисты придут…

Прошел через какой-то садик. Группа мальчишек играла в шарики. Ну и ну! Вот уж слабаки! Мазилы!

— Ты из нового кооперативного дома? — спросил его один из мальчишек.

— Нет.

— Первый раз вижу тебя. Из Софии?

— Не из села, конечно.

Румен достал из кармана два шарика и показал их на ладони.

— Продаю. Оба за две стотинки. На телефон нужно, — немного смутившись, признался он.

Мальчишка, который его спрашивал, подошел.

— Возьму один за две стотинки. Я же не обдирала. Хочешь с нами сыграть?

— Некогда. Тороплюсь. Важное дело.

И он ушел.

А ведь дядька сказал правду. Мальчишкам для игры остается только улица — маленькая, ничтожная полоска пространства. По Балканской сейчас не ходят автомобили. Но и эта прелесть потихоньку-полегоньку исчезает. Люди покупают машины. Их уже четыре или пять — целыми днями торчат перед домами. Улица превращается в гараж, а каждый собственник машины — в господина Косту.

Смеркалось. Серые тучи затянули небо. Всю неделю этих паршивцев не бывает, а как только подходит суббота — тут как тут. Ползут, спешат. И они против мальчишек, отнимают у них сладкое время отдыха. Эх, хоть бы сегодня и завтра не пришлось шлепать с мокрыми ногами! А в понедельник, если уж им так хочется, пусть цедят водичку сколько влезет. Интересно, что сейчас делают ребята? Наверняка играют в «кривой футбол». Ну, конечно, играют. «Кривой футбол» они сами придумали. Одни ворота устанавливали в глубине пустыря, а само поле сворачивало на улицу и тянулось до первого переулка. Так и получалось футбольное поле, хотя и кривое. Правда, один вратарь не видел другого. И когда его команда шла в атаку, вратарь вообще не видел на «поле» ни одного игрока. Поэтому ему всегда приходилось быть начеку: а вдруг нападающий противника выскочит из-за угла, ринется к воротам и — бац! Конечно, слишком любопытные вратари выбегали из ворот — выглянуть, что там на улице делается? Но частенько это кончалось каким-нибудь глупым голом.

Славный мальчишка тащился от витрины к витрине. Ноги гудели от бесцельной ходьбы. Так он уставал лишь, когда бродил с мамой по магазинам. Мама из-за одной рубашки или брюк могла обойти все магазины города. Румен остановился перед магазином хозяйственных товаров. Вот! К лотерее можно сделать агрегат для сушки белья. Найдет рейки от старого ящика… Нет, он же теперь не вернется домой!

Похолодало. Румен вошел в спортивный магазин. Обошел все прилавки. Изучил наизусть цены: ядер для метания, удилищ, палаток, различных футбольных мячей (был тут один за три лева — легонький, только для джитбола), теннисных ракеток. Посмотрел. Помечтал. У него самого есть такая ракетка для настольного тенниса. Так, валяется дома без дела. И вдруг он заметил, что одна из продавщиц глаз с него не сводит — следит. И он перешел к другому прилавку.

А может, сейчас ребята рассказывают всякие истории? Или Мирек пересказывает несуществующие фильмы? Непонятно, как к нему попала его, Руменова, бритвенная обертка, арабская?

Все, в магазине больше оставаться нельзя. Продавщица думает, что он воришка. Ну, погоди! Вот скоро они сюда придут с ребятами и закупят полмагазина. Тогда она ахнет от удивления. Ей стыдно станет.

Куда может деться мальчишка в апреле? Отец, наверное, уже дома… Нет, бить его не станут. Но будут обижать, обижать, обижать и читать, читать, читать нотации…