Славен город Полоцк - [69]

Сначала Семен поведал, что уже несколько дней живет у епископа «черный гость» — посланец Рима. Оба хвалят Ратибора — не жди от них добра. Да и нужно ли сословие духовников, спрашивал он далее. Христос не ведал ни папы, ни епископов. А очень ли они святы?.. Зачем одним людям все милости на земле, а другим все беды?.. А попы же кому помогают?..

В заключение Семен сказал:

— Не истины предатели от веры ищут, а корысти, власти над людьми. А мы народ Белый, народ Руси Белой. Ратибора ли бояться?

Семена обступили. Кое-кто стал с ним спорить, грозил ему карами за дерзости против церкви и властей. Другие вступались за него. Ему задавали десятки вопросов, не на все он сумел ответить. Затем возникли споры между слушателями, уже кто-то размахивал кулаками.

Семен был смущен. Не прогадал ли он? Может быть, надо было излагать не сразу все учение этого славного дьякона, а по частям, понемногу, как азбуку ученикам?

У ворот остановилась парадная коляска епископа. Из нее вышли два служителя консистории. Через головы людей они крикнули Семену, что владыка требует его немедленно к себе. Плотный кружок расступился, церковники низко поклонились Семену, он прошел к коляске, ездить в которой почиталось за большую честь.

— Иди смелее, Семен, — крикнули ему вдогонку. — Должен тебя епископ возвысить за слова твои праведные.

Хоть и не верил Семен в такую возможность, а все же где-то затаилась мысль: авось и верно, что похвалить его хочет епископ...

Судорога прошла по лицу митрополита, едва он завидел входящего в светлицу Семена, судорога злой и мстительной радости. Он сказал что-то епископу по латыни, и тот, не дав Семену руки для поцелуя, сурово спросил:

— Сам проповедь сочинял или надоумил кто?

Так! Не для доброго напутствия зван сюда Семен. Что ж, он готов спорить. Лишат его сана — он и без сана будет проповедовать.

— От некоего разумного дьяка вычитал многое, — не стал утаивать Семен. — Именем Карп.

Снова митрополит шепнул что-то епископу, и тот спросил, известен ли Семену автор лично.

Нет, Семен впервые слышит это имя.

Вести из соседних государств и княжеств доходили скупо до народа. Не очень сведущ был Семен в истории, не знал, что дьякон Карп жил свыше ста лет назад в Новгороде. Там же вместе с другом своим Микитой был казнен — с камнем на шее сброшен с моста в Волхов. Семену также никогда не попадалось послание епископа пермского Стефана против «злой ереси, прозябеши от Карпа дьякона», он не слышал о «Слове» суздальского епископа Дионисия, прибывшего в Новгород для увещевания рядовых приверженцев ереси по поручению константинопольского патриарха Нила.

Но всю историю этой ереси знали, конечно, Илья и его гость. Знали и то, что ныне в темнице под дворцом новгородского епископа Геннадия, ярого поклонника инквизиции, ждут казни проклятые собором русской митрополии чернецы Захар, Денис, Гавриил и ряд их сторонников. В вину этим еретикам вменялось то, что они начитались недуховных книг и стали отрицать божественность Христа, отказывались поклоняться иконам, отвергали догмат о триединстве бога и восставали против греха симонии.

Между епископом и его гостем разгорелся короткий спор по- латыни. Климент обвинял Илью в попустительстве врагам государства, грозился сообщить великому князю. Илья сдался, сказал Семену так, как требовал гость: посылает он-де Семена в Новгород с важным срочным посланием к тамошнему епископу Геннадию.

— Шесть человек будут охранять тебя в пути, сын мой.

С чистым ли сердцем отправляют его в Новгород, или затаив недоброе, но не подчиниться приказу епископа Семен, рядовой священник, не может.

...Пора уже Семену возвращаться, рассказать, о чем беседовал с ним владыка. Пятеро его учеников терпеливо ждали возле церкви. Возможно, что Семен предпочел обратно идти неторопливо пешком. И один ученик отправился ему навстречу. Возможно и то, что Семен по дороге от епископа завернул домой. И еще один ученик пошел к дому Семена.

Первым начал беспокоиться староста Зубов. С повадками святых отцов он, слава богу, немного знаком.

Илья был третьим в Полоцке епископом за последние десять лет. Один был кроток и тих, нищим подавал щедро, умел мирить спорящих и унимать взаимные их обиды, всем отпускал грехи, всех благословлял. На исповедях выспрашивал, не таит ли кто в помыслах недоброе против князя и его слуг. Кто каялся, того через день хватали власти. Пришел к нему однажды и Зубов. «В чем грешен?» — спросил привычно епископ. «Лишь тем погрешил, что худо про тебя подумал, — отвечал Зубов. — Подумал, не ты ли дорогу в темницу показываешь людям».

Скоро прислали другого епископа. Этот славился великим усердием. Денно и нощно молился в своем дворце за паству, и некогда ему было показываться людям, читать проповеди, принимать кающихся. Но пожелал народ Полоцка глянуть на столь великого святого. По совету Зубова десять молодцов перелезли через забор, сняли дверь с петель, вошли в светелку святого. Застали его не в богослужебном одеянии, а в исподнем. А с ним веселую вдовицу. Едва тогда не побили епископа, да Зубов отстоял, сказал, что такого простить можно. Но уж сам святой отец не пожелал оставаться, съехал.