Сладкое увлечение - [14]

Но неожиданно она утратила уверенность в респектабельности своих уважаемых предков, на которых Элли очень хотела быть похожей.

Что они были за люди, если отреклись от члена собственной семьи?

— Шон? — требовательно вопросила она.

— Да, можно приготовить и клубничное, и шоколадное мороженое, — сказал он сдержанно.

— Но не всем нравится клубничное мороженое, не так ли? — Элли выгнула бровь, желая узнать его мнение. Не дождавшись ответа, прибавила: — Возможно, было бы безопаснее добавить несколько капель кармина к ванили.

— Кармин?

— Это натуральный пищевой краситель красного цвета. Он изготавливается из давленых жуков, которые называются кошенильные червецы.

— О чем вы говорите?

Элли не спешила с ответом. Поставив контейнер на место, она сосредоточила внимание на аппарате для приготовления мороженого. Подняв крышку, заглянула внутрь, потом провела пальцами по приборной панели.

Шон молчал.

Она потянула на себя рычаг.

— Лавидж Амери, не трогайте! — предупредил он.

— Ла-ла-ла… — пропела она. Так поступала ее бабушка, когда притворялась, будто не слышит, что к ней обращаются. Элли рассмеялась, внезапно осознав, почему бабушка получила прозвище Лалли.

Шон тихо выругался, шагнул в сторону Элли и схватил ее за запястье, прежде чем она успела что-нибудь сломать.

Но именно этого Элли и добивалась. Она хотела, чтобы Шон вошел в фургон, выслушал ее и поговорил с ней.

Она покраснела, что показалось ему странным. Взрослая женщина, а смущается.

— Давленые жуки? — поинтересовался он.

Элли попыталась взглянуть на Шона совершенно невинно. Однако глаза все-таки выдали ее. Они чувственно поблескивали, словно она бессознательно испытывала расположение к нему.

— Пищевой краситель красного цвета, — повторила девушка. — Натуральный продукт. Никаких опасных добавок. Подкрашенное кармином мороженое для членов клуба «Розовая лента», — предложила она. — Что вы думаете по этому поводу?

Шон думал только о том, как поцеловать Элли и запустить пальцы в ее шелковистую гриву…

Он заметил, что в ее волосах запутались соцветия сирени. Он видел из окна, как она уткнулась лицом в цветущую ветку. От ее волос теперь пахло сиренью и цветочным шампунем. Ему хотелось прижаться к ее шее и вдохнуть аромат тела.

— Я думаю, вы должны указать, что это мороженое не подходит для вегетарианцев, — пробормотал он, не сводя взгляда с гигиенического сертификата, в котором говорилось о соответствии фургона требованиям регламентов и определенных правил.

Правила… Шон тоже придерживался определенных правил: никакой эмоциональной привязанности к женщинам, только кратковременные романы.

— Мудрое замечание. Для вегетарианцев можно использовать розовую сахарную присыпку. — Уголки ее губ изогнулись в улыбке.

Несмотря на все свои правила, Шон чувствовал, что, если он не поцелует Элли, его день будет прожит зря.

— Розовая присыпка подойдет, — с трудом выговорил он, изо всех сил стараясь не распускать руки и уставившись поверх головы Элли на стенку фургона.

Именно в этот момент Шон увидел божью коровку, ползущую по шелковистому локону. Но вот божья коровка поскользнулась и перевернулась крошечными лапками вверх, явно задаваясь вопросом: какого черта с ней только что произошло?

— Было бы замечательно, если бы удалось купить хлопья розового шоколада, — сказала Элли.

— Не двигайтесь, — произнес Шон, пытаясь высвободить из ее волос божью коровку.

Она нахмурилась:

— Что вы делаете?

— Извлекаю живого жука. Если вы и дальше собираетесь засовывать голову в куст сирени, то должны знать заранее, что привлечете к себе местных насекомых.

— Не навредите ей.

— Я делаю все возможное, но она запуталась в волосах. Вам придется подойти поближе.

— Все в порядке? — спросила с тревогой Элли, наклоняясь.

— Погодите минуту, — взмолился он.

Скорее всего, ему понадобится гораздо больше времени, ибо нервы Шона и божьей коровки натянуты до предела.

Руки его дрожали так сильно, что он не вынимал жука из волос Элли, а наоборот, помогал ему сильнее в них запутываться.

— Вы рассказывали мне историю своей семьи, — сказал он, пытаясь не обращать внимания на ее теплое дыхание, касающееся его груди. — Ваш дед, Бернард, унаследовал этот дом?

— Насколько я знаю. — Элли подняла на него глаза. — По официальной версии, распространенной в нашей семье, дедушка был единственным ребенком. Теперь меня интересует, не выгнал ли он Базила из дома и не лишил ли наследства.

Элли была потрясена тем, что неожиданно обнаружила несовершенства у своего респектабельного предка, и не была готова с этим смириться.

— Как у вас идут дела? — спросила она.

— Вы можете передвинуться чуть правее? — хрипло попросил Шон. У него сдавило горло и стало трудно разговаривать.

— Я почти не знала его. Моего деда, — прибавила она, придвигаясь ближе к Шону. — Он был не из тех дедушек, которые усаживают внуков себе на колени и читают им сказки. Думаю, он не был счастливым человеком.

— Может, его мучила совесть? — предположил Шон.

— Может быть. Вероятно, вам будет легче достать божью коровку, если мы выйдем на улицу.

— Не двигайтесь, — приказал он, коснувшись ее рукой и не позволяя отойти в сторону. Божья коровка наконец выползла на его палец. — Что произошло после смерти деда?