Сквозь джунгли Непала - [32]

Днем я обычно бродил по джунглям, помогая рабочим собирать дрова для костра. Однажды, поднимая с ними ствол упавшего дерева, я увидел змею. Рабочие разбежались в стороны, а я остался на месте. Бросив дерево, я схватил оказавшуюся рядом палку и приготовился к обороне в случае, если змея нападет на меня. Змея угрожающе зашевелилась, подняв свое тело над землей, и, раздув шею, с шипением уставилась на меня. Это была кобра. Несколько минут мы простояли без движения. Кобра следила за мной, я — за коброй. Расстояние между нами было метра полтора-два. Надо было что-то делать. Резким взмахом руки я ударил палкой по телу кобры. Змея переломилась надвое, но я успел наступить сапогом на нее и стал с силой вминать голову кобры в землю до тех пор, пока хвост змеи не перестал извиваться около моего сапога. Это была моя первая победа над змеей — грозным врагом непальцев в джунглях тераев. Ко мне подбежали рабочие и стали рассматривать змею. Она была небольшая, около метра длиной, толщиною в два пальца. Подоспевший к месту происшествия Лари несколько омрачил радость моей победы, сказав, что мне удалось убить кобру только потому, что она была в полуспящем состоянии и поэтому не напала на меня. Кроме того, ее укус в это время не смертелен, а для меня он вряд ли был опасен — ведь я был в сапогах, а кобра, как правило, кусает в босые ноги. Рассматривая змею, мы не заметили, как из леса вышел слон с погонщиком на шее. Это была слониха Ратан Коли, находившаяся в лагере Николая Ивановича. Возгласы радости разнеслись по лагерю при виде посланца наших друзей. Слон подошел к нам, и погонщик, сделав намастэ, вытащил из-за пазухи записку и передал ее мне, а сам слез со слона и пошел в палатку.

Записка была от Николая Ивановича. Он просил меня прибыть к нему в лагерь, а затем отправиться в Биратнагар для встречи нашего советского специалиста— геофизика Толоконникова и побеспокоиться там о быстрейшей доставке продовольствия, запасы которого подходили к концу. Я попросил согреть чай и напоить погонщика, а сам сел около палатки на бревно, обдумывая предстоящие дела. Как только погонщик вошел вслед за Лари в палатку, Ратан Коли медленно двинулась в сторону рисового поля, находившегося метрах в ста от палатки.

Подойдя к кромке поля, слониха несколько раз оглянулась на палатку и, схватив хоботом стебли риса, хотела было сунуть их в рот. Но из палатки раздался голос погонщика. Слониха замерла с открытым ртом и поднесенным в хоботе рисом, повернув голову в сторону палатки. Затем, видимо, решив, что угроза миновала, она спокойно отправила рис в рот, подняла вновь хобот и потянулась за очередной порцией риса. Из палатки снова раздался голос погонщика. Слониха опустила хобот и, переминаясь с ноги на ногу, как нашкодивший ребенок, стала озираться по сторонам и расхаживать по краю рисового поля. Прошло несколько минут, и слониха, считая, что погонщик забыл о ней, опять закинула хобот в рис. Однако из палатки вновь раздался голос погонщика. Теперь была какая-то другая команда. Слониха, держа рис в хоботе, раскачивая головой, повернулась спиной к рисовому полю и нехотя пошла обратно. Подойдя к лагерю, Ратан Коли остановилась около палатки, где находился погонщик, и начала обдавать свое тело пылью, разгоняя мух.

Из палатки вышел улыбающийся погонщик, довольный тем, что продемонстрировал мне свою власть над слоном. И действительно, здесь было чем гордиться.

* * *

Мы сели на слониху и, распростившись с друзьями, пошли в лес. Наш путь лежал через джунгли в лагерь Николая Ивановича, находившийся около деревни Джимкирти, километрах в пятнадцати от Хараинчи. По дороге я встретил Барму, ехавшего на слоне. Барма объезжал близлежащие деревни около лагеря Джимкирти в поисках риса и молока. Однако купить ему ничего не удалось, и он пустой возвращался обратно в лагерь. Была вторая половина дня, поэтому мы решили пойти к нашим специалистам, работавшим в лесу, и вместе с ними возвратиться в лагерь Джимкирти.

Вскоре мы обнаружили следы людей. Кое-где валялись срубленные и спиленные стволы деревьев, через лес была прорублена длинная просека шириной в два метра. Вдоль нее виднелись расставленные вешки и столбы с надписью на английском языке. Здесь работали наши специалисты, прокладывавшие предварительную трассу дороги Восток — Запад. Мы пошли вдоль трассы. Первым встретился нам всегда подтянутый Володя Мигаль, который со своими двумя шустрыми мальчишками-рабочими выполнял измерительные работы. Затем через километра полтора в кустах мы увидели Зинаиду Леонидовну в брюках, заправленных в сапоги, в темных очках, а рядом ее верного помощника Лал Бахадура с полевой сумкой через плечо. Поздоровавшись, мы пошли дальше и вскоре увидели сухопарого Николая Ивановича и высокую фигуру Бориса Перевозникова. Они всегда работали вдвоем в голове партии. У них была самая ответственная работа — идти первыми по джунглям и искать подходящее место для прокладки трассы будущей дороги. Метрах в пятидесяти от них мы остановились, слезли со слонов и подошли с Бармой к Николаю Ивановичу. Николай Иванович знаком показал нам, чтобы мы не подходили близко, так как он собирался валить большое дерево, мешавшее прокладке трассы. Взяв в руки механическую пилу «Дружба», Николай Иванович дернул за шнур, и в тишину леса ворвался сердитый шум бензинового моторчика. Неожиданно, следом за ним, раздался оглушительный треск ломающихся веток, словно от шума пилы сразу рухнули все деревья. Мы с тревогой оглянулись, но смогли только разглядеть задние ноги слонов, промелькнувших в кустах. Только один Николай Иванович в напряженном молчании продолжал пилить дерево, еще не зная о том, как он напугал слонов трескотней работавшей пилы. Вот дерево стало клониться, затем быстро пошло вниз и, ломая мелкие деревья и кустарник, рухнуло на землю.