Полночь. Тяжелые тучи над городом. Тишина.
На Белом море шторм. Шторм несет в белую ночь над Архангельском свежесть. Улицы пусты и безлюдны. Лишь одна Красная пристань кипит необычайно поздней для города жизнью. Крики людей смешиваются с шумом паровых лебедок.
— Май-на… — Вира по малу…
— Эй, Плоско-но-сов… — доносится из портового склада голос Иванова, „начальника Земли Франца-Иосифа“.
— Идд-у… — откликается тяжелый бас.
Высокий, широкоплечий тов. Плосконосов, шофер тов. Ворошилова, медвежьей походкой направляется в склад.
— Ст-о-о-й!.. — закричало сразу несколько голосов.
Над моей головой, разводя ногами, точно циркулями, проплыла испуганная корова. Ее глаза готовы выпрыгнуть из орбит. Лебедку не поспели остановить.
— По-о-лун-д-ра…
Корова очутилась над зеленой рябью Северной Двины.
— Несчастье! Корова красит ноги, — захлебывается смехом кочегар Московский.
Смех, шутки, быстрая работа: грузится „Георгий Седов“ — ледокол, испытанный в арктических походах.
Разорвав тучи, вынырнуло теплое солнышко. Палуба — точно базар: бочки с бензином и маслом, мешки с мукой, крупой, сахаром, картофелем, кули с луком, с капустой, всевозможные ящики. На каждом предмете ярлыки с наименованием номера. Завхоз экспедиции озабочен: ничего не забыть.
— Самое главное для успеха полярной экспедиции — тщательная подготовка, — говорит профессор Визе, хлопая по плечу раскрасневшегося завхоза.
Визе — старый полярник, ходивший вместе с лейтенантом, сыном рыбака Г. Я. Седовым на Северный полюс в 1912—14 годы.
— Владимир Юльевич, бегу на телеграф, черкните пару слов в „Комсомольскую Правду“, — обращаюсь я к профессору.
Он вынимает самопишущую ручку, пишет:
„Выходя в Ледовитое море — искать неведомые берега еще не открытых полярных земель, шлю „Комсомольской Правде“ горячий привет“.
Подошел профессор Самойлович, посмотрел через роговые очки и приписал:
„Перед выходом в далекое Полярное плавание шлю горячий привет „Комсомольской Правде“. Твердо надеемся преодолеть предстоящие препятствия“.
Утро. Солнце начинает уже припекать. Холодный ветер переменился на южный. Небо расчистилось. Просыпается город.
С моря полуденного — жара не подступи.
Конница Буденного раскинулась в степи…
Отчеканивая шаг по булыжникам мостовой, к „Седову“ с песней идут краснофлотцы с чемоданами в руках.
— Это кто?.. Зачем? — послышались возгласы.
— Это кадровики — комсомольцы-краснофлотцы. Они примут участие в нашем походе, — твердо сказал Самойлович.
Я вспомнил телеграмму тов. Шмидта: