Скульптор-экстраверт - [23]
– Пять!!! Вскрикнула у меня над ухом Анжела. Вскрикнула так громко, что у меня зазвенело в ушах…
Я вздрогнул от неожиданности и перевел свой взгляд на нее… А это-то зачем, зачем так громко кричать, да еще и вместо мужа, да еще и над моим ухом?
Анжела произнесла это слово резко и c выпадом, но без раздражения: мол, отвяжись, чего к нам пристал. Произнесла и вновь погрузилась в молчание. Но сказав это, она уже не выглядела столь сурово, как ранее. Ее лицо разгладилось, подобрело, с кожи лица просочился сок березовый… Синяки под ее глазами исчезли сами собой… Она уже не выглядела утомленной, но выглядела одушевленной и взбодрившейся…
Бросалось в глаза, что Егор отвечает на мои расспросы через силу, через не могу. Мне приходилось буквально клещами, под пыткой, вытягивать из него каждое слово. Я снова невольно посмотрел в сторону Анжелы, а не она ли тому причина, не она ли причина немногословности и скрытности своего мужа? Посмотрел и сравнил ее с Егором. Сравнение было недолгим, но сразу же бросалось в глаза, что супруги резко контрастировали и взаимно исключали друг друга. Анжела явно подавляла Егора самим своим присутствием. Он отвечал на мои вопросы лишь после ее молчаливого одобрения. Помолчав и не услышав за это время не единого возгласа от взаимоисключающих друг друга супругов, я сказал какую-то сущую ерунду – безделушку… Совершенно недостойную для столь познавательной беседы…
– А я сосед Всеволода, через участок живу! – Сказал и глуповато заулыбался…
– Иди ты!!! – ухмыльнулась Анжела.
– Знаю, он мне про тебя рассказывал… – Пробурчал себе под нос Егор…
После этого ответа Егора мне показалось, что он стал совсем уж чем-то недоволен… и интерес к разговору во мне пропал вовсе. Воцарилась тишина, так что был отчетливо слышен шелест пожелтевших, но все еще не опавших на землю листьев клена…
И надо же такому случиться, что именно в тот момент, когда я примолк, до меня со всей ясностью дошло – меня пронзило, как копьем, я понял для себя эту простую, казалось бы, вещь, я разгадал для себя эту заковырку. Мне стало ясно, почему же все-таки и на самом деле эти двое, Егор и Анжела, взаимно исключали друг друга.
Они взаимно исключали друг друга лишь потому, что не дополняли. Не дополняли из-за того, что интроверт Егор был ни рыба ни мясо и пребывал в роли молчаливого статиста. Пальму же первенства в разговоре безоговорочно держала экстраверт Анжела. А исключали друг друга потому, что Анжела и рта не давала Егору открыть лишний раз. Да он и не пытался этого делать, он соглашался с ней во всем, он понимал жену не с полуслова, а с полувзгляда, с полужеста, с полунамека и даже без намека. Он чувствовал ее спиной со спины. Он, этот самоуверенный самец, вообще не имел собственного мнения, он пресмыкался пред ней, как львам и тиграм братьев Запашных и не снилось. Он был выдрессирован Анжелой на слово – раз.
Я никак не мог заметить, на какие сигналы, поступающие ему от Анжелы, он так ловко реагирует и начинает либо говорить, либо сразу замолкает. (Нечто подобное я не раз наблюдал в цирке, где со стороны невозможно разглядеть потаенные и скрытые от публики и годами тренировок знаки, которые подает дрессировщик своим воспитанникам.)
За те полчаса, что мы общались друг с другом, Егор не сказал ни единого слова, не посмотрев предварительно в глаза жены. Он говорил, в смысле открывал свой рот, только после ее молчаливого одобрения на это… Получалось, что Анжела исключала из разговора Егора своими короткими и ежистыми ответами… Впоследствии я узнал, что мои предположения были не беспочвенны. Егор по профессии оказался клоуном (артистом цирка), а Анжела – бизнесменом, она занималась модельным бизнесом и была модельером… Они были такими разными, но уживались друг с другом более десятка лет, и все потому, что Егор во всем полагался на супругу и ее скрытые от любопытных и посторонних глаз команды.
…Через полгода… Где-то полгода. Я заскочил к Севе по звонку, заскочил по-соседски на пять минут… Я ворвался к нему, как к себе домой… Но, увидев в коридоре Егора и Анжелу, невольно растерялся. На Егоре лица не было, лицо же Анжелы было сосредоточенным. Я поздоровался с ними и сразу к Севе:
– Чего звал?
– Да так. Посиди пока с Егором на веранде, а мне с ним надо переговорить…
Всеволод и Анжела молча и ничего не говоря мне и Егору ушли от нас на кухню.
Мы же с Егором остались вдвоем и прошли на веранду.
– Егор, что случилось, чего такой грустный?
– С женой общего языка найти не могу, жить не хочется!!! – Ответил мне клоун Егор…
Выглядел сегодня Егор неважно – не ахти как, можно сказать, что скверно выглядел. Его былое довольное и насмешливое лицо осунулось и приобрело совсем уж серые оттенки. От былого розовощекового и круглолицего настроения не осталось и следа, его щеки впали, а лицо похудело и оскудело. Руки клоуна в тот момент, когда он подносил чашку с чаем к губам, не подрагивали, а дрожали… Мы просидели с Егором на веранде минут с двадцать, в полной тишине. Егор был подавлен и угрюм, ему явно было не до разговоров этим вечером. Он сидел, склонив голову к коленям, и периодически обхватывал ее руками:
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.