Скрытая угроза - [25]

* * *

Сдержаться Авраам не сумел. Если б он поговорил с Марьянкой, она уж точно уговорила бы его этого не делать, но Марьянка уехала к родителям, и они договорились, что созвонятся только вечером, когда она вернется. Услышав в трубке женский голос, инспектор только и сказал:

– Илана.

– Привет, Ави, как дела? – отозвалась Лим. – Как прошли праздники?

Авраам постарался говорить так, чтобы его слова звучали небрежно:

– Погоди чуток. У тебя есть минутка времени? Я хотел кое о чем спросить…

Несколько дней назад ему казалось, что в полиции нет человека, которому он доверял бы больше. Это была Илана Лим, принявшая его в отдел расследований, направлявшая его первые шаги, обучившая его почти всему, что он знал и умел. Если был на свете кто-то, от кого он ничего не утаивал, то это она. Авраам сказал, что случайно узнал про отчет, который она написала по поводу дела Офера Шараби, но не спросил, почему она не сказала ему об этом отчете и почему не послала ему копию. Илана помолчала, потом тихо ответила:

– Да, я написала отчет. Ты ведь знаешь, что когда это дело взорвалось, оно наделало много шума, и посыпались вопросы.

В ее голосе не было смущения, но она не сразу ответила на вопрос инспектора, может ли он прочитать этот отчет. В конце концов Илана сказала:

– Мне не положено это делать. Но я его тебе пошлю. Это нормально. Но мне хочется, Ави, чтобы ты, как прочтешь его, поговорил со мной. Я тебя знаю. И не хочу, чтобы ты исчез, не сказав ни слова.

Он тут же вернулся к себе в кабинет, открыл почту и прочел свои записи по допросу Сары и резюме разговора с Натали Пинхасовой, состоявшегося в канун праздника. Когда они запустят расследование об издевательствах над детьми в садике, Натали пойдет первой. И Авраам не сомневался, что она будет с ними сотрудничать. Его глаза остановились на фразе, которую девушка произнесла, говоря о прежней помощнице – что та уволилась за несколько дней до начала года. Может, ей известны еще какие-то детали по поводу того, что происходит в садике?

В полпятого инспектор позвонил Пинхасовой и поймал ее в автобусе по дороге домой. Услышав его голос, девушка испугалась, а как звали предыдущую помощницу, она не знала.

– У меня к вам еще вопрос, – сказал полицейский. – По поводу женщины, которая позвонила в садик в тот день, когда туда подбросили чемодан. Не помните, у нее был акцент?

Этого Пинхасова точно сказать не могла.

– Акцента вроде не было, – проговорила она. – Русского акцента? Кажется, нет. Хотя, может, что-то такое и было…

Внезапно Аврааму пришла в голову новая мысль.

– А сегодня вы не заметили ничего необычного? – спросил он.

– Да нет, – ответила Натали. – Была на улице полицейская машина, но ничего такого вроде не случилось.

– Если произойдет что-то особенное, пожалуйста, поставьте меня в известность, договорились? Любая мелочь. Мне важно знать, не заговорила ли с вами Хава Коэн про эту угрозу по телефону, не упомянул ли кто-то из родителей про взывчатку, ладно? И сообщите мне, пожалуйста, не перестали ли приводить кого-то из детей в садик, не заметили ли вы поблизости кого-то подозрительного – все, что покажется вам необычным.

Орна Хамо тоже не знала имени предыдущей помощницы, но через короткое время перезвонила Аврааму с информацией.

* * *

Вечером, вместо того чтобы ехать домой, он снова отправился на море, где остановился на набережной возле киоска и купил бутылку холодной «Короны». Скинув ботинки и стянув носки, уселся во всей остальной одежде на песок на пляже Буграшов. Неподалеку от него плясал лысый, голый по пояс мужик – плясал медленно, странно, хотя никакой музыки слышно не было. Две пожилые женщины занимались йогой, мимо проносились бегуны…

Перед тем как выйти из кабинета, Авраам набрал номер, полученный от Орны Хамо, и ему ответила какая-то девочка. Он попросил к телефону Иланит Хадад, но девочка сказала, что она уехала. Инспектор спросил, когда она возвращается, и девочка ответила, что не знает. Не знала она, и куда уехала ее сестра.

– Если вам нужно срочно, поговорите с мамой. Она возвращается вечером, – предложила она.

А от Иланы Лим почта так и не пришла.

Море было темным и беспокойным, на горизонте мерцали точечки света от грузового судна.

«Вот бы так уставиться и глядеть…» – подумалось Аврааму.

В каждом расследовании есть миг, когда внезапно кажется, что никогда этой картине не проясниться. Что деталей слишком много и слишком они обтекаемые и далекие друг от дружки, как люди, сидящие на берегу. Все тонет во мраке или в тумане. Но через некоторое время начинают проступать связи, и картина становится ясней. Во мраке вдруг зажигается новая точка света, и она освещает все остальные точки – детали видятся по-другому, приобретают смысл, соединяются друг с другом. Все, что выглядит далеким, вдруг приближается. На этот раз был чемоданчик, и внутри него – бомба без взрывного устройства. Человек убежал, хромая. Фуфайка с капюшоном и угроза по телефону женским голосом. Воспитательница, которая эту угрозу скрыла и, возможно, издевается (а может, и нет) над детьми, включая младенцев, часть из которых еще и говорить не умеет. И были еще странные детали, которые, возможно, и не связаны между собой: подозреваемый, которого уже освободили из-под ареста, уходил из дома только для того, чтобы съездить в больницу и навестить мать, и женщина-иностранка, уехавшая на Филиппины, чтобы поухаживать за отцом… В общем-то, две уехавшие женщины: одна – домой, на восток, вторая – неизвестно куда.