Чем дальше мы поднимались в гору, тем больше удалялись от многолюдья внизу. На дорожке стояли тории. Мы прошли под ними. Ярко-красные ворота сменялись блекло-оранжевыми, основания у всех были выкрашены в черный цвет. Я опасалась, что мама устанет, но она бодро и довольно решительно, словно сердясь, поднялась по ступеням, даже не меняя темпа. А мне пришлось несколько раз останавливаться передохнуть. Ноги все еще болели после вчерашней горной тропы, и голова плохо соображала. Бесконечные ворота перед нами изгибались, следуя поворотам дорожки, так что ни впереди, ни сзади ничего нельзя было различить.
В конце концов мы вышли на лесистый склон, поросший серо-голубым папоротником и кедром. Мать стояла возле большого камня. Я подошла, достала камеру и выставила настройки. Рассказала о фотографиях, виденных в прошлом году. Поскольку здесь очень посещаемое место, тории хорошо сохранились, но во многих других местах они либо разрушены, либо заброшены. Я вспомнила снимок очень красивой постройки, почти утонувшей в тропических зарослях. Я взяла маму за руку и щелкнула затвором. Позже, рассматривая это изображение, я поняла, что мы обе плохо приготовились к съемке: вид у нас был усталый и почему-то удивленный. А еще на фотографии мы были очень похожи.
Мама решила зайти в один из маленьких магазинчиков на вершине горы. Мы заказали зеленый чай и какую-то еду. Здесь она купила сувенир – крошечную белую лисичку[13] и две открытки. Я давно сообразила, что все, купленное мамой здесь, предназначается для подарков. Чай подали горячий и вкусный, а к нему принесли небольшие булочки с начинкой из сладких бобов. Мы уселись на скамью, откуда открывался чудесный вид на окрестности, и смотрели, как туристы внизу проходят через последние ворота. Вид у них при этом был усталый или скучающий. Некоторые забирались на камни, чтобы выбрать хороший ракурс и снять себя на фоне долины внизу.
До самолета у нас еще оставалось время. Мы зашли в очередной магазин, когда-то бывший храмом, и, как обычно, разошлись в разные стороны. На последние йены я купила Лори синий шарф, а себе пачку толстой рисовой бумаги. Я расплачивалась и тут сообразила, что мамы нигде не видно. Оказалось, она ждала меня у входа на скамейке и выглядела так, словно сидит тут давным-давно. Дверь обрамляла ее, словно рама; она сидела, похожая на статую, с мирно сложенными на коленях руками, ступни вместе; каждая часть ее тела гармонично переходила одна в другую, словно у фигуры, вырубленной из камня. Но в отличие от скульптуры она глубоко дышала и, судя по виду, пребывала в довольстве. Я надела куртку и пошла к ней, обходя людей, входивших в магазин. Она заметила меня и помахала рукой. «Ты не могла бы мне помочь?» – неожиданно спросила мать, и я только тут заметила, что она сидит с одним полуснятым ботинком. Видимо, ей было трудно наклоняться. Я встала на колени и одним движением помогла ей надеть его.
Благодарности
Автор выражает благодарность Айвору Индику, Нику Тапперу, Жаку Тестару, Барбаре Эплер, Тайнану Когане, Клэр Форстер, Иэну Си, Эмили Кидделл, Николе Уильямс, Эмили Фиске и Луизе Суинн.
С любовью благодарю Селию, Оливера, Эрин, Фай и Пипа.
