Скользящие в рай - [18]

Довольно долго она что-то там всхлипывала, жаловалась на какие-то обстоятельства, о которых забывала сказать вслух, как будто мы варились в одном бульоне и мне ничего не стоило прочитать ее мысли. Кто-то ее обидел, мужик какой-то. Не заплатил, что ли. Я честно слушал, не стараясь вникать.

Потом она затихла. Я даже решил, что она заснула. Три часа ночи. Окликнул. Оказалось, задумалась. Повздыхала.

– Наверно, думаешь, я проститутка? А вот и нет. Мужики проходу не дают. У меня, между прочим, высшее юридическое. Я администратором в ресторане. Двое на два. Какая тут личная жизнь? Суп сварила – протух. А ты красивый?

– Не очень.

– Вот, а таких я больше всего люблю. С красавчиками сразу все ясно. Тупые. Самодовольные. Так и норовят на хвост сесть. Альфонсы гребаные. Сами не работают, а только жопой вертят. Думают, весь мир у них в кармане. Как же! А с обычными, ну, с такими, как ты, проблем нету. Им бы самим на плаву удержаться. Хоть и проще, а поглядишь – огонь.

– Что ж, – сказал я, – тогда давай встретимся.

– А давай. Я завтра свободная. Часам к двум только если. У меня график – до двух не беспокоить. Сплю.

Договорились возле метро «Измайловская» – там она проживала.

– А как я тебя узнаю? – спохватившись, спросила она.

– Я тебя сам узнаю, – сказал я и с облегчением повесил трубку. Только потом вспомнил, что не спросил ее имени. Да и она моего тоже.

Но я помнил, что мне нужна женщина. Даже во сне.

27

Впрочем, я ее сразу узнал. Честно говоря, не верилось, что она вспомнит и придет, но она – вот умница! – вспомнила и пришла. Уж каких сил ей это стоило? Могла и забыть. Она ходила взад-вперед и пыталась отвязаться от нечесаного парня в домашних тапочках, который положил на нее свой мутный глаз.

– Привет… э-э… – Всем своим видом я старался показать, что это я.

Она окатила меня хмурым взглядом:

– А тебе чего? Трубы горят? Вот тебе кореш. А ну, иди отсюда. У меня свидание.

На ней была мини-юбка и блузка с наглым вырезом, в котором затаились сногсшибательные груди. Чувственные губы и глаза немного враскос. Словом, выглядела завлекательно, хоть и смахивала чем-то – самую малость – на продавщицу в винном магазине.

Поскольку мне нужна была женщина, я все-таки представился.

– О-о… а я тебя за этого приняла. – Она кивнула на кавалера в домашних тапочках, который застыл между нами третьим. – Видишь, отбоя от всякого дерьма нет… А ты вроде бы ничего. Я вообще другого ждала.

– Какого?

– Другого. Такие, знаешь, бывают пустозвоны дешевые. Их, как мух, в любом кабаке. А ты ничего, культурный с виду такой. И лицо у тебя культурное.

– Прости, как тебя зовут?

– А ты чего, не помнишь? Раиса. Рая.

– От слова «рай»?

– Ну, типа того. – Она заулыбалась наконец, далеко приоткрыв верхнюю десну. – Я специалист по этой части.

– Вот что, Рая, давай, что ли, пойдем куда-нибудь. У вас же рестораны есть?

На слове «ресторан» парень в тапочках сразу оживился, как будто мы тут втроем соображали, куда пойти опохмелиться.

– А это… у нас за углом шашлычная… Два шага!

– Брысь отсюда! – цыкнула Рая, взяла меня под руку, и мы с ней отправились в измайловский ресторан.

У меня были деньги, поскольку утром я обегал три банка, в которых держал счета, и снял всю наличность. Не бог весть какую, конечно, но на пыль в глаза избалованной девушке хватало.

Гадючник, в котором мы очутились, не многим отличался от предложенной нашим коротким товарищем шашлычной. Здесь было где разгуляться, дешево и свирепо. Понятно, что народ сюда ходил местный, ходил регулярно, отчего атмосфера внутри напоминала то ли кухню, то ли спальню, то ли праздничный выходной. Стулья здесь заменяли лавки, скатерти – салфетки, да и общее убранство больше походило на деревенскую избу, чем на ресторацию. Омарами тут и не пахло, а пахло щами и тряпкой со столов. Меня не порадовало то, что к Раисе здесь отнеслись как к старой, хорошо проверенной приятельнице. Меня даже назвали новый хахаль , и по тону сказанного я мог догадаться, что был еще старый хахаль , и, видимо, не один. Но что тут поделаешь, другой девушки у меня не было.

Между тем Раиса оставалась мила и не забывала, с кем пришла, что само по себе было приятно, тем более что ее голые колени бесстыже сияли у всех на виду. Спустя час я щедро угощал уже весь шалман, набитый разного рода пока еще не спившимися пьяницами, дальнобойщиками, безработными отцами семейств, байкерами, дармоедами, работягами, ворами, бывшими ментами, недоучившимися студентами – одним словом, таким вот собирательным завсегдатаем, скорым в равной мере как на слезливую дружбу до гробовой доски, так и на внезапную поножовщину. Видно было: Раисе лестно, оттого что ее новый хахаль способен платить за всех. Она все ближе ко мне подвигалась и давала себя прижимать, прямо-таки провоцировала на это дело прилюдно. Мы сидели с ней, как голубки, как давно сворковавшиеся голубки.

Такого со мной никогда не было, но уже через какой-то час я оказался в ее постели.

28

Иногда вдруг вспоминалось, как что-то отдаленное и неживое, прежнее житье. Точно маски в пустом театре. Те времена, когда вместе с женой мы ходили в гости к каким-нибудь петрам петровичам, потому что у них были новые квартиры, машины, юбилеи, дети. Или банкеты, корпоративные вечеринки. Выставки, театры, клубы. Отпуск на Кипре, Турция, пляжи. Ну и ну…