Склейки - [55]
Пробыв в кабинете минуты три, Рылова ушла и напоследок крикнула: «Доброй ночи, Виталий Борисович!» Игорь вынырнул из кабинета, чтобы подняться на третий этаж.
Из-под двери «Новостей» пробивалась полоска света. Игорь бегло осмотрел коридор, а потом вышел на балкон и стал разгребать пушистые, наметенные за последние часы сугробики снега, под которыми могла оказаться кассета.
Время от времени охранник поглядывал в коридор и отходил за угол, если там появлялся человек. Сначала вышел из кабинета «Новостей» Эдик и пошел, пьяно пошатываясь, по лестнице на самый верх, в мансарду. Потом Сенька, устроивший камеру на ночлег, спустился, сонно позевывая и потирая глаза большим и вялым кулаком.
Игорь искал кассету еще минут десять, пока не стало ясно, что на балконе ее нет. Он уже собирался идти, как вдруг застыл, пораженный взрывом дикого истерического смеха, словно раскатом близкого грома. Смеялись в мансарде. Высокому и резкому женском голосу вторил густой и низкий мужской. Потом чтото грохнуло, и Игорю показалось, что один из хохочущих шлепнулся на пол и проехал лежа несколько ступенек. Сразу вслед за этим что-то грохнуло снова: видимо, второй приземлился сверху. Взрыв пьяного хохота раскатился по офису. Они долго вставали, но наконец встали и принялись спускаться, держась друг за друга, повисая на перилах. Игорь хорошо их видел: это были Эдик и Малышева.
– Малышева? – спрашиваю я пораженно. У меня не возникало даже мысли о том, что она могла быть в офисе в ту ночь, хотя сейчас я вспоминаю: никто не видел, как она уходила домой.
– Да, Малышева. Точно.
– И вы ушли?
– Хотел. Но они еще долго возились в коридоре: сначала падали, потом – целовались, а потом завернули за угол, и я потерял их из вида. Тут же, не успел я сделать и шага, как открылась дверь туалета, и из него выскочила девушка.
– Какая девушка?
– Маленькая, сутулая, худенькая.
– А-а...– вспоминаю я,– это Вертолетова, диджей.
– Да, туда поскакала, на радио... Ну вот и все.
– Постойте,– говорю я.– А как же вы все-таки попали на третий этаж? Тоже дернули дверь?
– Нет,– отвечает Игорь,– там замок посерьезнее. Но дверь была открыта.
– Открыта?
– Да. Кто-то подпер ее старым справочником.
Мне нужно в рекламный отдел, и я спускаюсь по лестнице. Офис тих, даже на балкончике второго этажа, таком же, как наш, нет курильщиков. Черная дверь высока и широка, пластина магнитного замка выглядит внушительно, но в голове у меня черненьким вертлявым бесенком мысль: отчего бы не проверить?
Упираюсь ладонью в стену, чувствуя, как прилипают к ней крохотные частички побелки. Берусь за широкую тонкую ручку двери, дергаю: резко, но не в полную силу – и сама пугаюсь того, что, как мне кажется, дверь поддается. Однако не происходит ничего. Она лишь вздрагивает, как укушенная оводом лошадь, и замирает снова. Примериваюсь, упираюсь, дергаю снова, на сей раз в полную силу, и, влажно чмокнув, пластина отлипает от магнита. Я вижу просвет между дверью и косяком, но всего долю секунды: моего усилия недостаточно, замок закрывается снова.
– Это что за игры?! – голос, доносящийся сверху, с лестницы, сердит и зол. Я поднимаю глаза: ко мне спешит Захар.
– Я... Просто я...
– Чего? – ревет он, и глаза его сияют гневом, словно глаза какого-нибудь древнегреческого бога.
– Мне сказали,– говорю я спокойно и четко, взяв себя в руки,– что эту дверь можно открыть и без ключа. Вот я и решила попробовать, чтобы знать.
– Дура! – орет Захар.– Ты хоть знаешь, сколько стоит ремонт?!
– Я заплачу,– отвечаю с вызовом. И правда: я готова заплатить, потому что это справедливо. А унижать себя я не позволю.
– Заплатит она...– Аргументы Захара заканчиваются, а меня вдруг бьет током злого азарта.
– Я не понимаю,– говорю, глядя ему прямо в глаза,– ты главреж или завхоз? Чего ты взъелся?
Захар багровеет, но мне даже смешно смотреть на него: а что он может мне сделать? Заставит заплатить? Так я не против: дверь я на самом деле ломала. Ударит? Напишу заявление в милицию. Закричит? Не буду слушать.
И как только я это решаю, в теле моем возникает сказочное ощущение полета. Я понимаю, что не боюсь больше ни директора, ни губернатора, я свободна и могу жить только по приказам собственной совести.
– Лучше бы,– смеюсь я над Захаром,– пошел сказал руководству, что на этаж может войти кто угодно. Больше бы сэкономил. А то украдут микроволновку... или директора.
Я нажимаю кнопку домофона. Секретарша открывает мне дверь, вхожу, оставляя Захара на лестнице.
Я сижу в Диминой машине и обнимаю его, склонив голову ему на грудь. От Димы пахнет теплом, немного – машинным маслом, и еще вьется в воздухе, едва касаясь ноздрей, какой-то смутный запах, напоминающий почему-то об электричестве.
Мы не целуемся, мы вообще давно уже с ним не целовались, и мне этого совсем не хочется. Хочется сидеть, прижавшись, вдыхать электрический запах, словно Дима – не Дима, а нечто абсолютно от него отдельное: персонификация мужской поддержки.
Машина сейчас – точно вокзал, и Димин поезд уже на перроне. Я – провожающая. Прощаюсь и не плачу, просто наслаждаюсь последними минутами с ним. Не знаю, откуда взялось у меня это дурацкое ощущение. Может быть, оттого, что сегодня он в последний раз подвез меня домой?
Самый первый написанный мой роман, который издательства не приняли к публикации. Он о двух подростках, которые попали в параллельный мир и обнаружили в себе удивительные способности.
Вячеслав Мельник может быть опасен для окружающих. Понимая это, он никогда не пользуется своей сверхъестественной силой. Однако чтобы спасти близкого человека, ему придется нарушить табу. Его злость вырвется на свободу и примет облик серебристой крысы. Последствия будут ужасны: серийный убийца выйдет на охоту, психопат сядет за руль многотонного грузовика, а мелкие бесы ринутся в город из холодного заснеженного мира, в котором непрестанно вращается огромное мельничное колесо.
Саша — самая обычная старшеклассница. Учится, разруливает проблемы с родителями и учителями, влюбляется. А еще она умеет видеть, что люди думают на самом деле. Даже когда они об этом не говорят. Или может взять и нарисовать чью-то судьбу. Как нарисует, так и случится. Может наслать смертельную болезнь, а может, наоборот, спасти жизнь. А так Саша как Саша, ничего особенного. Ей бы только не заиграться в эту игру, в которой запросто можно уничтожить тех, кого любишь.Трудно быть богом, еще труднее стараться быть лучше него.
Может ли ботаник быть настоящим мужчиной? И кто разумней: он сам, или существа, которых он изучает? Как разумные грибы могут повлиять на любовный треугольник?Перед вами - странная запутанная история о любви, об уверенности в себе, чувстве собственного достоинства и о странных существах, которые не так мистичны, как может показаться.
После глобальной энергетической катастрофы страна раскалывается на два мира. Города становятся высокотехнологичными закрытыми поселениями, в которых живут избранные.Большинство же людей или погибает во время катастрофы, или переселяется в деревни. Им приходится забыть о благах цивилизации, и всего за какую-то сотню лет жизнь в деревнях откатывается на уровень былинно-сказочной Руси. В городе назревает острая проблема: перестают рождаться здоровые дети, женщин поражает бесплодие. И тогда, пользуясь новейшей техникой, цивилизованные горожане начинают совершать набеги на села и похищать младенцев.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.