Скитальцы Гора - [17]

— Она может танцевать! — воскликнул один из зрителей.

— Только для этого ей ещё учиться и учиться! — заметил другой.

— Да Ты присмотрись к ней, — посоветовал третий.

— А что, разве её ещё не обучали? — удивился ещё один, обращаясь к Филебу.

— Нет, — мотнул головой тот. — Я купил-то её всего несколько дней назад, причём ещё свободной.

— Вы только посмотрите, что она вытворяет! — восхитился кто-то.

— В женщине это на уровне инстинкта, — заметил его сосед.

Признаться, я был согласен с последним утверждением относительно инстинктивного понимания женщиной эротического танца. Конечно, вопрос этот довольно спорный, но лично я уверен, что некие гены, отвечающие за подобные вопросы, действительно существуют. В пользу моего мнения о том, что здесь имеет место латентная, биологически заложенная способность, свидетельствует та стремительность, с которой женщины достигают значительного уровня мастерства в данном виде искусства. Если в общих чертах, то наличие таких скрытых способностей, являющихся результатом определённых путей естественного отбора, проявляется, прежде всего, в инстинктивности движений любви и соблазнения, необходимых при демонстрации женщиной своих прелестей, способных возбудить желание в мужчине, гарантировать ему удовольствие и умиротворение. Женщина, умеющая красиво двигаться, хорошо танцевать и, если можно так выразиться, тем или иным способом понравиться мужчинам, имеет больше шансов быть оставленной в живых, а, следовательно, оставить потомство. Уверен, что множество женщин, оставшихся в живых после яростного штурма, заливались слезами, танцуя голыми перед завоевателями прямо на обжигающем пепле горящего города, однако внутри своего я, с волнением и радостью они ощущали уместность и окончательность их неизбежной неволи, покорно подставляя свои изящные запястья и щиколотки под браслеты кандалов и вытягивая тонкие шеи в нетерпеливом ожидании сухого щелчка замка ошейника. Так что, никто не сможет разубедить меня в том, что где-то в животе каждой женщины живёт танцовщица. Кроме того, для меня не было секретом, что в определенных ситуациях, например, в той, в которой очутилась сегодня Темиона, в действительности пока не получившая должного обучения, и соответственно не имеющая ни малейшего опыта, немалую роль играла личность мужчины. Правда, на её данной стадии, далеко не каждый мужчина смог бы заставить проявиться в ней рабыню-танцовщицу. Какая же женщина наедине с собой хоть раз не размышляла над тем, что бы она могла почувствовать, танцуй она голой перед неким мужчиной, таким, о ком она точно знала бы, что рядом с ним ей не суждено быть ничем большим, кроме как его рабыней?

— Прекрасно! — наконец высказал своё мнение Бортон, чем вызвал радостное выражение на лице Темионы.

Ошейник органично смотрелся на шее женщины. Он был на своём месте, и в этом не было никаких сомнений.

Но какими глазами она смотрела на бородача! Впрочем, тот и сам теперь был столь же увлечён ею, что для того, чтобы пошевелиться, ему пришлось бы приложить немалое усилие.

Похоже, эта изящная шлюха почувствовала, что и у неё может быть власть над мужчиной, та, что обусловлена её красотой и желанностью.

Теперь-то до меня дошло, что Темиона, ещё тогда, когда поднималась на ноги, покорно следуя приказу своего хозяина Филеба, уже в тот момент решила испытать свою женственность. Надо признать, это было довольно смело и рискованно с её стороны, ведь ожидавшие её последствия могли быть весьма серьёзными, от унижения до серьёзного наказания, и несмотря на это она решилась продемонстрировать себя перед этим грубияном, тем, кто ещё не так давно столь презрительно и жестоко обошёлся с ней в бытность её свободной женщиной. Впрочем, это осталось в прошлом, и теперь Темиона, в конечном счете, была тем, кем была, исключительно женщиной и рабыней. Впрочем, она, пока ещё бывшая в рабстве новичком, возможно до конца не осознавала того, что в конечном итоге, в данном вопросе у неё не было никакого выбора, хотела она того или нет, но она была обязана сделать это со всем возможным совершенством, более того, приложив к этому все свои способности.

Кажется, Бортон, не сводивший с танцующей рабыни своих блестевших в темноте глаз, даже застонал от охватившего его желания, при этом он вряд ли смог бы сейчас пошевелиться.

Но как неволя преобразила саму Темиону! Я задавался вопросом, в чём состояла тайная магия клейма и ошейника, что с их помощью могли произойти такие чудеса? Вероятно, можно предположить, что причина обусловлена, прежде всего, в природе самой женщины, в её самых глубинных потребностях, в законах природы, в основополагающих вопросах доминирования и подчинения. В неволе женщина находится на своём месте, предназначенном ей природой, и она не будет действительно счастлива до тех пор, пока не окажется в ней. Исходя из этого, следует признать, что, в некотором смысле, клеймо и ошейник, являются не только и не столько прекрасными украшениями, сколько волнующими и глубоко значимыми символами, которые будучи закреплены на женщине, становятся необыкновенно важными, как с точки зрения права собственности, так и могут быть рассмотрены как знаки устанавливающие неволю, являющиеся признанием этого факта, демонстрирующие окружающим этот свершившийся факт, как признаки направленные наружу, открывающие для всех эту изумительную истину прежде скрытую внутри. Настоящая рабыня и так прекрасно знает, что её неволя, её естественное рабство, является вопросом её самой, её внутреннего состояния, а не вопросом наличия или отсутствия клейма и ошейника, имеющим отношение скорее к юридической стороне дела. Конечно, женщина может любить свои клеймо и ошейник, радоваться им, и даже умолять мужчин о них, но я не думаю, что дело только в том, что эти символы делают ее настолько возбуждающей, желанной и красивой. Полагаю, хотя бы, потому что об этом публично заявляют сами рабыни, что здесь имеет место то, что посредством этих символов, открыто отмечающих их, оголяется их самая глубинная правда, освобождая их от необходимости скрываться и обманывать. Вместо этого они, прорываясь сквозь смущение, отметая все сомнения, прекращая колебания, становятся, наконец, к своей радости, цельными натурами. Прирождённая рабыня всегда живёт внутри женщины, и женщина знает, что это так. Она просто не будет счастлива, пока не покончит с этими внутренними разногласиями, пока не отбросит раздирающие её сердце противоречия, пока не достигнет эмоциональной, моральной, физиологической и психологической завершённости, пока она не сдастся той правде, что прячется внутри неё.