Сказки и легенды - [35]
Едва в сердцах юных девушек зародилось тщеславие, как на пороге появился его любезный друг — высокомерие. За ним прокрались и нечестивые спутники этого чувства: самолюбие, самохвальство, самодурство и самонадеянность. Старшие сестры старались превзойти младшую в своем искусстве и втайне завидовали ее красоте: все они были прекрасны, но Либуша превосходила их своей красотой.
Бэла посвятила себя преимущественно изучению трав, как в древние времена Медея[68]. Она знала скрытую в травах силу и могла извлекать из них сильные яды и противоядия, а также владела искусством приготовлять из них для невидимых сил благовония и зловония. Когда дымилась ее курильница, она привлекала к себе духов из необозримого пространства эфира по ту сторону луны, и они покорялись ей ради возможности ощущать своим тонким обонянием сладкие ароматы. Но когда она насыпала в курильницу зловонные травы, то могла выкурить из пустыни самих Цихима и Охима[69].
Терба, подобно царице Цирцее[70], была изобретательна в измышлении всевозможных заклинаний, имевших власть над стихиями. Она могла вызвать бурю и вихрь, грозу и град, а также сотрясать недра земли и даже сдвигать земной шар с его оси. Своим искусством она пользовалась для устрашения народа, добиваясь, чтобы ее почитали и боялись как богиню. Она и в самом деле лучше мудрой природы умела изменять погоду по желанию и прихоти людей.
Два брата враждовали между собой, ибо желания их никогда не совпадали. Один был хлебопашцем, и для успешного роста и созревания посевов ему всегда нужен был дождь. Другой был гончар и постоянно жаждал солнечных лучей для обсушки изготовленной им глиняной посуды, которую дождь разрушал. Небо не могло угодить обоим, и они, захватив богатые дары, отправились в дом Крока и излили перед Тербой свои жалобы. Дочь феи посмеялась над братьями, не перестававшими брюзжать на благодетельную предусмотрительность природы, и удовлетворила желания обоих. Она приказала дождю падать на посев хлебопашца, а солнцу сиять рядом, над гончарней второго брата.
Своим колдовством обе сестры приобрели громкую славу и несметное богатство, ибо никогда не применяли своего дара без вознаграждения и выгоды для себя. Накопленные сокровища они тратили на сооружение замков и покупку поместий с великолепными парками, где без устали предавались забавам и веселью, дразня и обманывая женихов, домогавшихся их любви.
Либуше были чужды гордость и тщеславие сестер, хотя она и обладала такой же способностью проникать в тайны природы и управлять ее скрытыми силами. Она довольствовалась своей долей и не желала использовать для обогащения чудесный дар, унаследованный от матери. Тщеславие Либуши ограничивалось сознанием собственной красоты. Ее не прельщало богатство, и она не добивалась, подобно сестрам, чтобы ее боялись и почитали. Пока те пировали в своих поместьях, сменяя одно шумное развлечение другим, с одним лишь устремлением — приковывать к своей триумфальной колеснице цвет богемского рыцарства, она одна оставалась в доме своего отца, вела хозяйство, давала приходящим советы, оказывала дружескую поддержку обиженным и притесняемым, делая все это лишь по доброте своей и не ожидая никакого вознаграждения. Она была нрава кроткого и мягкого и поведения скромного и добродетельного, как и подобает молодой девушке. Правда, втайне она радовалась победам, которые одерживала ее красота над сердцами мужчин, и принимала вздохи и ухаживания влюбленных рыцарей как справедливую дань, но никто не смел и заикнуться ей о любви и тем более посягать на ее сердце.
Но проказник Амур[71] как раз больше всего любит разыгрывать шутки с недоступными особами и часто, желая поджечь высокий дворец, бросает горящий факел на низкую соломенную кровлю. В глуши Богемского леса поселился один старый рыцарь, пришедший сюда еще с войском герцога Чеха. Он распахал пустошь, заложил поместье и думал на склоне лет предаться покою и кормиться урожаем своих полей. Но насильник-сосед завладел его собственностью и изгнал старика из поместья. Какой-то странноприимный крестьянин приютил несчастного у своего очага, предоставив ему кров и убежище. У бедного старика был сын, храбрый юноша, единственная отрада и опора его старости, но чтобы прокормить престарелого отца, тот ничего не имел, кроме охотничьего копья и сильных рук.
Разбой несправедливого Набала[72] зажег в сыне жажду мести, и он решил ответить насилием на насилие. Благородного юношу удерживал только запрет старого отца, не желавшего подвергать жизнь сына опасности. Но жажда мести не угасала в его сердце. Тогда отец призвал его и молвил:
— Иди, сын мой, к мудрому Кроку или к его умным дочерям и спроси совета: одобряют ли боги твое намерение и обещают ли тебе счастливый исход дела. Коли так, опояшь себя мечом, возьми в руки копье и отбей свое наследство. Коли нет, оставайся возле меня, пока я не закрою глаза, а там поступай как знаешь.
Юноша отправился в путь и пришел сначала к дворцу Бэлы, походившему на храм, в котором обитает богиня. Постучавшись, он попросил разрешения войти, но привратник, увидев, что юноша явился с пустыми руками, отказал ему в приеме, как нищему, и захлопнул перед ним дверь. Огорченный, он пошел дальше. Придя к дому второй сестры, Тербы, он попросил выслушать его. Из окошка высунулся привратник и сказал:
