Сказка для злой мачехи, или В чертогах Снежной королевы - [2]

Я недовольно поджала губы, и, отложив перо, повернулась на стуле, с укором посмотрела на Белоснежку.

— Снежка, ты, что мне обещала?

— Ну — у, — сделала та невинное личико.

— Что ты сейчас закроешь глазки и постараешься уснуть, — напомнила я ей.

— Но мне не спится, — надулась принцесса, — Ри — ита.

— Да, Снежка?

— Посиди со мной.

— Снежка, я и так с тобой сижу. Ты умучила всех: Мастера Ирона, Дилана, я не говорю уж о Ринари, между прочим, она играла с тобой целый день.

— Она ведьма.

— Снежка, ты опять за свое? — нахмурила я брови.

— Но она, правда, ведьма! — насупилась девочка и забавно надула щеки, — Я не хочу с ней играть, я с тобой хочу.

— Мне, конечно, приятно, Снежка, что ты хочешь со мной играть, — встав из‑за стола, я подошла к кроватке и присела на ее край, — Но ночью маленьким девочкам надо спать.

— Я не маленькая, — начала капризничать принцесса.

— Еще какая маленькая, — улыбнулась я, повернулась боком, взяла ребенка за плечи и прижала к себе, — Давай, закрывай глазки. Я посижу прямо здесь, а ты засыпай.

Принцесса заметно расстроилась:

— Но если я засну, ты уйдешь, — тихо произнесла она.

— Уйду, — кивнула я, — но только, когда ты крепко — крепко заснешь. Давай, Снежка, в этом нет ничего страшного. Я схожу по своим делам и сразу вернусь.

— Честно — честно? — воззрилась она на меня ясными глазами, полными затаенной грусти.

— Честно — честно.

— Тогда ладно, — тяжело вздохнула Белоснежка, поерзала, устраиваясь под одеялом и приминая подушку, чтобы положить голову.

Я отпустила ее плечи и отсела, чтобы не разбудить Белоснежку, когда буду вставать.

— Рита.

— Да, Снежка?

Девочка протянула руку, и маленькая ладошка легла поверх моей руки.

— Ничего.

Сердце в груди болезненно защемило. Снежка боялась остаться одна, и не в этой комнате в доме мэра, а в целом. Ее пугала перспектива, что я уйду, и уйду насовсем, как ее мама. Стало горько, ведь однажды я действительно уйду, и надеюсь, что домой. Но сердце все равно разрывалось на части. Снежка еще ребенок, и ей не ведом груз ответственности, который несет на своих плечах король Николас. Ей одиноко, а рядом нет никого, с кем можно поговорить по душам. Девочке нужна мать, Николас же привел в замок ведьму. Настоящую или нет, не важно, главное Ринари никаким образом не подходит на эту роль. О чем он думал? О защите Белоснежки? О проклятье, которого, возможно, и нет вовсе? Так лучше бы бросил все силы на то, чтобы выяснить, кто проклял их род, а не ездил по королевствам в поисках мнимого лекарства в виде ведьмы, которая и колдовать‑то не умеет. Я вздохнула.

— Снежка, клянусь, когда я буду уходить, я обязательно скажу тебе об этом.

— Правда? — посмотрела она на меня своими темно — синими глазищами.

— Правда, — погладила ее по руке и перешла на шепот, — Но, вот, что еще я тебе скажу, если кто‑то другой скажет тебя, что я ушла, знай, все очень и очень плохо.

Глаза Белоснежки превратились в два блюдца.

— Знаю, страшно, — успокаивающе погладила ее по руке, — Мне не хочется это говорить, но лучше, если ты будешь к этому готова. А пока, — грустно улыбнулась, — я буду с тобой столько, сколько смогу.

— Рита, — выскользнула из‑под одеяла Снежка, порывисто обняла меня и прошептала, — Спасибо.

— Ну, ну, — прижала ее к себе и поцеловала в макушку, — Все хорошо. Пока все хорошо. А теперь ложись в постельку, — подхватив девочку под мышки, уложила ту обратно, — Хочешь, я расскажу тебя сказку?

Но Снежка не захотела, успокоившись, что я не собираюсь ее бросать, девочка послушно закрыла глаза и мгновенно заснула. «Утомилась, непоседа, — мысленно улыбнулась я, — Сладких снов». Как и обещала, я еще чуть — чуть посидела рядом с ней и вернулась к письму.

«Лорд Лейкот, — написала я, — надеюсь, ваше настроение улучшилось и вы готовы к разговору со мной, так как мне очень важно узнать, как обстоят дела в замке».

На что мне был дан подозрительно скорый ответ:

— «Рита, ты так и будешь называть меня — лорд Лейкот? Для тебя я — Натан».

Я нахмурилась.

— «Спасибо, ваша светлость, но я, пожалуй, воздержусь называть вас по имени. Так будет лучше для нас обоих».

— «Упрямая девчонка».

«Это‑то меня и спасает», — подумала я, а в ответ написала:

— «Лорд Лейкот, прошу вас, мне важно знать, как получилось, что принцесса Белоснежка оказалась в Лиене?»

— «Моя вина — недоглядел, — могу предположить, что Натан тяжело вздохнул, этому соответствовала слишком жирная линия в написании последнего слова, — Она должна была находиться в своих покоях, а оказалась у мага и увидела то, что видеть не должна была».

— «Николас до сих пор лютует?»

— «К сожалению, да. Потеря Боцифара стала сильным ударом по королевской гордости. Давно не видел Его Величество в такой ярости».

— «Есть пострадавшие»?

— «Да. Но все под контролем».

Я отложила перо, размяла вмиг похолодевшие пальцы, после чего снова взялась за него, и, обмакнув в чернила, вывела:

— «Лорд Лейкот, не пытайтесь обмануть меня вашим: „все под контролем“. Я понимаю, что вы не хотите тревожить меня, но уверяю вас, ваши недомолвки пугают сильнее. Скажите, кто пострадал? Сколько их? Чем мы можем им помочь?»

Несколько мучительных минут Натан не писал, и я начала смотреть на пустой стол почти с ненавистью. Наконец, листок приземлился на столешницу, и я с нетерпением вчиталась в красивый, но убористый почерк графа.