Сказка для злой мачехи, или В чертогах Снежной королевы - [3]

— «Рита, ты ни чем не можешь им помочь. От гнева Николаса пострадало двадцать человек. Все они живы. Я выделил людей, чтобы за ними ухаживали, но не уверен, что без должного ухода все они выживут. Его Величество себя не сдерживал».

Мой рот наполнился вязкой слюной. Что, значит, не выживут? Что значит без должного ухода? Что там вообще происходит?!!

— «Что с Роди?» — коротко написала я, чтобы Натан не заметил, как задрожали мои руки.

— «Он жив».

— «Что с ним, лорд Лейкот?» — постаралась я не сломать кончик пера.

— «Прости, Рита, но он еще не приходил в себя».

Я побледнела и написала:

— «Лорд Лейкот, я хочу знать, что с алхимиком»?

— «Раны глубокие, заживают медленно, но он держится».

С ужасом перечитав последнюю строчку, я закрыла глаза и до боли закусила нижнюю губу. Раскаяние накатило на меня жгучей волной. Боже, лучше бы я оставила Роди в покое, — целее бы был. Сбежал бы из Волчьей насыпи, нашел бы другую деревеньку, обосновался бы и жил дальше, а теперь…

— «Кто их лечит?» — быстро черканула я, начиная вспоминать, кто в замке, кроме Ирона умеет лечить.

— «Как я уже писал, я приставил к ним сиделок».

— «Из них есть хоть один лекарь?»

— «Нет. Но все они бывшие стражи, так что первую помощь оказывать умеют».

— «Надеюсь, заживляющий мазь они используют»?

— «Какую мазь, Рита, в замке сейчас нет ни лекаря, ни мага. Привести кого‑нибудь из города не представляется возможным — Николас ходит все еще нервный, нам нечем их лечить».

— «Что, значит, нечем»?!!

Я отложила перо, но листок удержала, чтобы не исчез раньше времени. Внутри меня все клокотало, но надо было взять себя в руки.

— «У Ирона в подвале на третьей полке стоит банка с изображением змея, кусающего себя за хвост — это лечебная мазь. Используйте ее. Первым делом вылечите Роди. Он хоть и не лекарь, в прямом смысле этого слова, но знаний в этой области у него больше, чем у кого либо».

Показалось, что с момента, когда я дописала строчку, и лист исчез, и вернулся снова, возникло какое‑то напряжение, которое усилилось, когда я прочитала:

— «Рита, почему ты так беспокоишься за алхимика»?

Удивленно приподняв брови, я ответила:

— «Ринари привела его в Ристан под мою ответственность. К тому же сейчас он единственный, кто может оказать действенную помощь всем пострадавшим. Лорд Лейкот, в чем вы меня обвиняете»?

— «Ни в чем, Рита. Ни в чем. Тебе показалось».

«Показалось?» — уголок губы скептически изогнулся, — «Что‑то я не понимаю, Натан, что, ревнует меня к алхимику? С чего бы это?» По правде говоря, никогда не понимала необоснованной ревности, хотя девочки в универе и убеждали меня, что это естественно для пылких влюбленных, но я считала иначе — ревность — состояние, когда ты не уверен в своем партнере, а, значит, не уверен и в себе. Хотя не буду лицемерить, я тоже порой ревную и ревную страшно, но, при этом стараюсь не показывать своих чувств, ведь ревность оглушает и ослепляет человека, делая его невосприимчивым ко всему, что не связано с его внутренними переживаниями.

В случае с Натаном я и вовсе недоумевала, с чего бы ему меня ревновать, по сути, мы ничего друг о друге не знаем. Да, работаем мы вместе, но не бок об бок, а только обмениваемся отчетами, изредка контактируя то в кабинете Николаса, то у него в кабинете, все остальные встречи возникают только, когда я в облике Ринари, а в этих встречах, признаюсь, приятного мало. Один раз он напоил меня трольим поилом, но это было нужно, чтобы я совсем не свихнулась от пережитого в Волчьей насыпи. Ну, и один раз граф пригласил меня прогуляться с ним по парку. Мы прекрасно провели время, но ведь это еще не повод, чтобы ревновать меня к каждому столбу. Роди хоть и не столб, но и не конкурент — я не в его вкусе. Алхимик предпочитает женщин чуть менее привлекательных, считая, что с ними проще, ведь за красивой женщиной надо по — настоящему ухаживать, а еще оберегать и заботиться, ну, и много еще чего. Так, что я в его идеал не сильно привлекательной, непритязательной и не задающей лишних вопросов — никак не вписываюсь.

— «Хорошо, — написала я, решив, что разбираться в помыслах графа Лейкота дело неблагодарное, тем более, на расстоянии, — Тогда сделайте так, как я вас прошу. Уверена, Роди быстро поставит всех на ноги. Главное, чтобы ему не мешали».

— «Я понял тебя, Рита. Я сам схожу в подвал. Но сейчас меня интересует, как Ее Высочество перенесла переход»?

— «Прекрасно, — написала я и помолилась, чтобы Натан никогда не узнал, что Снежка почти целый день гуляла по заснеженному городу в одном домашнем платье и туфельках, — Ей здесь нравится».

— «Рита, я прошу тебя позаботиться о Белоснежке. Дилану я не доверяю, Ирон слишком рассеян, а Ринари с этим не справится — она сама еще ребенок».

«В каком смысле, — нахмурилась я, прочитав последнее, — Да, сколько же ей лет, черт побери»!?

— «Конечно, я позабочусь о Белоснежке. Доброй вам ночи».

— «Доброй ночи, Рита».

Ну, вот, и поговорили, а то, что после этого разговора у меня остался неприятный осадок, так это мелочи. Я сгребла пепел в пустую чашку и пошла на кухню, чтобы ее ополоснуть. В доме мэра все спали, и не потому, что сами этого хотели, а потому, что Ирон подмешал в ужин щепотку снотворного, таким образом я смогла спокойно передвигаться по дому, не боясь натолкнуться на удивленный взгляд и логичный вопрос: «Ты кто такая»?