Сказка без чудес - [44]

Талканов знал, что пару-тройку раз в году Карл Адольфович впадал на неделю-другую в запой, но дело своё в период трезвости знал и должность исполнял прилежно и педантично. Да и командовать им, чувствовавшим себя кругом виноватым перед начальством после каждого алкогольного срыва, было гораздо легче.

— Ну, Карл Адольфович, — предложил великодушно вытянувшемуся перед ним по струнке, руки по швам, сельскому главе Пётр Петрович, — приглашай народ в зал. Пообщаемся! — А потом шепнул на ухо: — Сколько пришло?

— Человек сорок будет, — едва шевеля губами, шпионским шёпотом оповестил Амен. — Двадцать «бюджетников», десять егерей. И десяток рабочих с лесопилки. Я с их хозяином, Тимашевым, переговорил. Он пообещал, что они лишнего не вякнут. И проголосуют, как надо…

Талканов удовлетворённо кивнул и, широким жестом предложив собравшимся пройти в вестибюль, держался скромно позади, озираясь по сторонам, и поджимая недовольно губы при виде плачевного состояния сельского «очага культуры».

Построен он был в конце пятидесятых годов прошлого века, когда стоявший во главе государства Никита Хрущёв объявил, что до светлого будущего всего человечества — коммунизма, рукой подать, и его застанет ещё жившее в ту пору поколение. Одновременно советская власть активно стирала грани между городом и селом, а потому и Дом культуры возводили в Колобродово с размахом, с претензией на этакий дворец, в котором, приобщаясь к искусству и народному творчеству, будут комфортно чувствовать себя работники леспромхоза и труженики колхоза-миллионера, вольготно распахавшего земли у подножия реликтового лесного массива.

Вместо коммунизма, как известно, построили, чёрт знает что, леспромхоз и колхоз-миллионер с началом рыночных реформ почили в бозе, а огромный помпезный дворец оказался не по карману нищему сельскому муниципалитету. Выделенных из районного бюджета на его содержание средств едва хватало на зарплату нескольким сотрудникам, освещение помещений да их отопление. Последнее, впрочем, всё равно не удавалось запустить из-за протекающих батарей и безнадёжно проржавевших труб, на замену которых денег тоже не находилось.

В зрительном зале, рассчитанном на двести пятьдесят мест, легко разместилась горстка местных жителей, собранных по разнарядке на сход.

Огромную люстру со стеклянными висюльками давно перемкнуло из-за протекающей крыши, а потому ряды зрителей окутывал таинственный полумрак. Нескольких тусклых, горевших в полнакала электрических лампочек едва хватало на освещение сцены.

Глава района, колыхая объёмистым животом, в три шага поднялся по деревянным ступенькам на подмостки, и по-хозяйски уселся за возвышающийся посередине канцелярский стол, покрытый биллиардным, кое-где проеденным молью, зелёным сукном. Указал на стул рядом, предложил добродушно главе посёлка:

— Садись, Карл Адольфович, послушай, о чём народ говорить будет…

Однако знавший своё место глава посёлка не стал садиться, а взяв со стола микрофон на длинном шнуре, поднёс его к губам, скороговоркой произнёс:

— Раз… раз… раз, — и выдал, вглядываясь пристально в полумрак зрительного зала: — Дорогие сельчане! Друзья и, не побоюсь этого слова, товарищи! Сегодня мы с вами проводим важное мероприятие. Сход граждан — жителей села Колобродово. Который во многом определит судьбу каждого, подчеркну, каждого из нас, сидящего в этом зале! Включая и тех, кто не пришёл, проигнорировал это судьбоносное для нашей сельской территории, событие. Скажем ли мы с вами дружное, всенародное «да», одобрим начало добычи нефти в Заповедном бору, или продолжим влачить своё дремотное, нищенское существование? Останемся прозябать, несмотря на богатство наших недр, которое находится буквально у нас под ногами, и сулит всем жителям Колобродово качественные изменения в их судьбе? Слово предоставляется главе района Петру Петровичу Талканову.

Тот кивнул важно, выбрался из-за стола, покинул президиум, и, отказавшись от угодливо протянутого ему микрофона, спустился решительным шагом со сцены по скрипнувшим жалобно под его дородным телом ступеням к первому ряду зрительного зала.

— Вот, — произнёс он с улыбкой. — Так я хотя бы вас вижу… — А потом, обличающее указав пальцем на потолок, воскликнул с возмущением. — Люстра не горит! Сколько лет назад она погасла? Ну, смелее, кто помнит?

— Да лет десять уже, кажись, — подал кто-то голос из мрака.

— То-то! — осуждающе покачал головой Талканов. — За столько лет починить не смогли! А знаете почему?

— Амен мышей не ловит, — хихикнул опять кто-то из задних рядов. — Вон, колонка водопроводная на улице не работает — напора нет. А вода по всему селу бежит по земле — трубы проржавели!

— С Амена мы, когда нужно будет, по всей строгости спросим, — кивнул в сторону главы села Пётр Петрович. — И за люстру. И за потолок вот этот. С которого штукатурка уже на голову падает. И за дороги разбитые спросим, и за водопровод. Спросим, но тогда, когда деньги ему на ремонт клуба, на замену водопровода дадим!

Карл Адольфович, слушая эту тираду, скорбно кивал головой.

— А не даём мы ему денег потому, — продолжал вещать Талканов, — что их в бюджете района нет. И не будет! Ещё год-другой, и при таком финансировании нам придётся и Дом культуры, и больничку в Колобродово закрыть. И школу вашу оптимизировать. Перевести детей учиться в Зеленоборск. Будут каждый день в шесть утра вставать, и зимой, по заметённым ухабистым дорогам двадцать пять километров до города ехать…