Скажи нам правду - [21]
– А почему я не могу?
– Я не в этом смысле спрашивал…
– Да, когда-нибудь я собираюсь в колледж. Но не на следующий год. Не знаю, что мои родители будут без меня делать. К тому же у меня нет денег. И я пока не знаю, как их украсть.
– Дафна…
– Шучу. Ну а ты, Ривер? Собираешься в колледж?
– Заявления я отправил. Ответы узнаю через несколько недель. И у меня есть деньги. Но я их не хочу. В смысле, деньги.
– Это еще почему?
– Они от моего отца. Моя мама и Леонард не могут себе позволить оплачивать мою учебу, а он может. Такой был договор. Он платит за колледж. А я живу своей жизнью и время от времени слежу за ним через Интернет.
– Ты должен взять эти деньги, Ривер. Не взять их куда глупее, чем пытаться украсть.
– Знаю, но…
– Но ты хочешь доказать, что он тебе не нужен.
– Видимо, да.
– Дело вот в чем: он тебе должен. Немерено. Он должен тебе больше, чем заплатить за колледж.
– Может, мне у него пони попросить?
– Тогда тебе, по крайней мере, не придется ездить на автобусе.
Неподалеку тихо играла музыка, вокруг столов висели разноцветные рождественские гирлянды, расходясь во все стороны от центра к периферии. Праздник в космосе! Дафна улыбнулась, и впервые с того самого дня на озере в Эхо-Парке я почувствовал себя настолько счастливым, что мог просто сидеть и не думать, чем занята Пенни, где она этим занята и с кем.
Я хотел сказать Дафне, что ей тоже нужно поступить в колледж. Что она слишком умная, чтобы нянчиться дома с детьми. Что должен быть какой-то выход. Но я не знал, как это сказать. Впервые я понял, насколько мне повезло.
– Хочешь еще тако? – спросил я.
– Нет.
– Газировки? – Мне не хотелось завершать вечер.
– Нет.
Дафна потянулась за своей сумочкой:
– Вставай. Пошли на остановку. Начнем твои уроки.
Глава десятая
Мы сидели в спортзале с Мэгги и Уиллом; они смотрели, как Люк играет в баскетбол, а я изучал Эвана Локвуда.
– У него действительно великолепные бедра, – вздохнула Мэгги. – Но в целом он далеко не так привлекателен, как ты, Ривер. Начать с того, что он не такой милый.
– Ривер милый? – Уилл взглянул на меня, склонив голову.
– Ясное дело. Ты посмотри на него. Милый, как все чувствительные, уязвимые симпатяги, – засмеялась Мэгги.
– Поменяю что угодно на великолепные бедра, – сказал я.
– Господи, – вздохнул Уилл. – Да перестаньте вы говорить «великолепные бедра».
Мэгги толкнула его:
– Боже мой! Это ведь название для твоей группы! Уилл Паркер и Великолепные Бедра. Я звоню в Ларго!
Если бы вы видели меня тогда на трибуне – улыбки, смех, – то никогда бы не подумали, что внутри я был как на тех фотографиях по борьбе с курением, которые демонстрируют на уроках здоровья: измученный и больной. Как Пенни могла пойти куда-то с Эваном Локвудом? Пойти с кем-то другим, не со мной?
– Мне жаль, что она тебя бросила, Ривер, – проговорила Мэгги. – Но я бы соврала, если б сказала, что, кроме жалости, ничего не чувствую.
– Я знаю, что она вам не нравилась.
– Дело не в том, что она нам не нравилась; нам не нравился ты с ней.
– Да, – вставил Уилл. – Ты был такой тряпкой.
– Эй! Я просто был для нее хорошим парнем.
– Нет, ты был самой настоящей тряпкой.
Мэгги шлепнула Уилла по затылку:
– Это слово унизительное и грубое. Ты выше этого. – Она повернулась ко мне: – Ривер, ты делал все, что говорила Пенни. И суть, которую Уилл не может правильно передать, потому что он неандерталец, состоит в том, что мы по тебе скучали.
В этот момент Эван Локвуд сделал трехочковый бросок. Зал взорвался.
– Ого! Получается, я все испортил, – расстроился я.
– Вроде того, – улыбнулся Уилл.
– Плохо, что нет девушки, которую ты можешь пригласить на дискотеку. И заметь, себя я не предлагаю, поскольку совершенно очевидно, что я плохая замена, а кроме того, это бы выглядело как жест отчаяния. Что, если… – Мэгги пробежала глазами по толпе и указала на другой конец зала: – Она?
– Рейчел Помрой? Э-э… нет, спасибо.
– Почему?
– Она вредная. И страшная.
– И что?
– Вредная и страшная – не те качества, которые я хочу видеть в своем партнере.
– Никто и не говорит о партнере. Мы считаем, тебе надо найти девушку, с которой можно сходить на дискотеку, чтобы Пенни видела, что ты не стоишь на месте. Настало время сменить образ. Тебе нужен кто-то… ну, кто может представлять для Пенни угрозу, кто лишит ее ощущения превосходства и собьет с нее спесь.
И в этот момент я подумал о Дафне. Настоящее озарение! Дафна была идеальна. Самостоятельная, прекрасная, и дополнительный плюс – ее никто не знал.
Но как объяснить появление Дафны в моей жизни друзьям? Откуда я могу знать того, кто живет в Бойл-Хайтс, если не вожу машину? Как я подружился с мексиканкой, которая растит своих братьев и сестер, потому что ее родители круглые сутки пашут на трех работах?
Дружба с Дафной изменила все мои представления о жизни. Все, кого я знал до сих пор, являли собой ту или иную вариацию одной вестсайдской темы. Все мы ходили в школы с хорошими спортзалами и гарантированно должны были поступить в колледж. Кто-то из нас был богаче (Пенни), кто-то беднее (я), кто-то белее (Мэгги могла проследить свою родословную до самого «Мэйфлауэра»[5]), а кто-то темнее (мать Люка была родом из Мехико).
Симона всегда знала, что живет в приемной семье, и ее все устраивало. Но жизнь девушки переворачивается с ног на голову, когда звонит ее родная мать и предлагает встретиться. Почему она решила познакомиться? Почему именно сейчас? Симоне придется найти ответы на множество вопросов и понять, что значит быть дочерью.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.
Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.