Скажи, что будешь помнить - [59]

Сестра влюбилась в него с первого взгляда – в противном случае Тор долго бы не протянул. Эксл появлению дополнительного нахлебника не рад, хотя я и стараюсь покупать самый дешевый корм. Держать его дома глупо, но щенок – это все, что осталось у меня от Элль.

После того вечера прошло две недели. Мы оба ездим с губернаторской командой, но только не одновременно. Наверное, я должен был бы успокоиться, но каждый раз испытываю сильнейшее разочарование.

Все втроем мы собрались в гостиной. Холидей лежит на животе, катает мячик. Щенок запрыгивает на него, выставив передние лапы, а потом снова переключается на пожеванные туфли. Я полулежу в старом кресле, морщась от боли в спине. Эксл договорился о работе для меня в его бригаде кровельщиков. Двенадцать часов в день, адское пекло и жалкая плата. Пот катится градом, и домой я прихожу усталый и голодный. Заработок меньше, чем у Эксла, но какие-никакие это все же деньги. Брат улегся подремать на кушетке. Он учится на парамедика и только что вернулся после сорокавосьмичасовой смены. В этот раз ему выпало извлекать семью из перевернувшейся восемь раз машины. А еще в его дежурство случился пожар на кухне. Вентилятор разгоняет по комнатам идущий из окна прохладный воздух. Кондиционер взорвался два дня назад, у Эксла поломалась машина, Холидей выросла на фут за ночь, и ей нужна новая одежда, а ученик кровельщика и парамедик-практикант работают практически даром.

Каждый раз на очередном мероприятии губернатор говорит о подъеме экономики, о том, что люди стали жить лучше. И каждый раз я задаюсь вопросом, кто эти люди, потому что простые трудяги так и остались бедняками. Его стратегия экономического роста определенно не для тех, о ком забыли все.

Выпуск новостей. Я беру пульт и уже собираюсь переключиться на другой канал, один из шести, которые принимает наша антенна, но тут на экране появляется лицо Элль. Ясные голубые глаза и темно-русые волосы – и то и другое не ее. Пульт выскальзывает из пальцев и падает мне на колени.

– Мятликовая Красавица снова на первых полосах газет, – говорит ведущий. – Сегодня было объявлено, что в следующем месяце ее фотография украсит обложку крупнейшего в стране журнала. Редактор журнала заявила, что Эллисон Монро – воплощение грации, очарования и интеллекта нового поколения женщин, выбирающих не только моду, но и участие в решении социальных проблем.

Фотографии Эллисон, сделанные на различных мероприятиях, заполняют весь экран. От ее красоты захватывает дух, но я не вижу счастья в ее глазах. Улыбка – вежливая, предназначенная для остальных, – может обмануть кого угодно, но не меня.

– На этой неделе Эллисон возвратилась с фотосессии в Калифорнии, и вскоре ей предстоит отправиться в Вашингтон с родителями и Эндрю Мортоном, внуком нынешнего, уходящего в отставку сенатора от Кентукки.

Фотографии Эндрю и Элль. Вот они вместе, и ее рука на его локте; вот они танцуют, оба модно одетые; вот улыбаются друг другу, стоя на сцене с моим отцом.

Ревность – злая гадина.

На экране снова ведущие новостного выпуска. Они смотрят друг на друга.

– Значит ли это, что Эндрю Мортон и Эллисон Монро встречаются?

– Вопрос интересует многих, но в лагере Монро прессе каждый раз отвечают просьбой не вторгаться в личную жизнь Эллисон.

– Отрицательным я бы такой ответ не назвал. – По лицу ведущего растекается сахарная улыбка, а у меня сами собой сжимаются кулаки.

– Общественное мнение склоняется к тому, что Эндрю и Эллисон станут парой. Эндрю на несколько лет старше, и люди, знающие ситуацию изнутри, полагают, что пара объявит о своих отношениях на этой неделе, когда Эллисон исполнится восемнадцать. С другой стороны, поговаривают о том, что во время поездки в Калифорнию Эллисон заболела. Близкий друг семьи подтвердил, что ее родители вызывали врача, и девушке ставили капельницу.

– Как и многие ее земляки, мы думаем об Эллисон и молимся за ее здоровье. Далее в выпуске…

Я выключаю телевизор и поднимаюсь с кресла. Элль больна? Холидей и Тор смотрят на меня снизу вверх. Эксл приоткрывает глаза. Элль больна, а я не могу даже узнать, выздоровела ли она.

Ощущение такое, будто кто-то влез в грудь и выдавливает из меня жизнь. Элль больна, а я не могу навестить ее, потому что сам же сказал, что мне лучше без нее. Нужна какая-то отдушина, которой в прежние времена была игра на ударных.

– Как насчет постучать? – Из коридора входит Доминик, и его слова звучат эхом моих мыслей, потому что именно там он прежде жил – в моей голове. Мы были так близки, что многие путали нас, как братьев-близнецов.

Его появление сбивает меня с толку – я даже не слышал, как он вошел в дом. Черные волосы, боевые шрамы, холодные голубые глаза – вылитый Мрачный Жнец.

Эксл переводит взгляд с меня на Доминика и обратно, протирает глаза и садится.

– Ты в порядке, Дрикс?

– Нет, – отвечает за меня Доминик, – не в порядке. Ладно, давай.

– Я уже сказал тебе и всем остальным, что больше на ударных не играю.

– Речь не о барабанах, хотя ты и дурак, что не играешь. Хочешь заработать? На больших концертах. Можно взять хорошие деньги, но нам нужен барабанщик.