Сказать по правде - [84]

– Нет, я хочу пойти.

Бал – единственное, что может отвлечь меня от полученного имейла. Если я не буду танцевать со своим парнем, то останусь в одиночестве, в ловушке слов отца. Мне это нужно.

– Ладно, – помедлив, говорит Брендан. – Но если тебя что-то беспокоит, ты же знаешь, что можешь мне сказать?

Я киваю. Не думаю, что смогу держать себя в руках, если начну рассказывать. Вместо этого я спрашиваю, как он уговорил Пейдж одолжить ему машину. Я слушаю историю про то, как ему придется собирать все материалы для ее реферата по политическим отношениям Британии и США в двадцатом веке.

До Марина-Дель-Рей сорок пять минут. По дороге к гавани я едва ли произношу пару слов. Но нервного срыва тоже не случается.

В этом году зимний бал проходит на яхте семьи Лизы Грамерси. Мы подъезжаем к яхт-клубу «Марина», среди живых изгородей, увешанных светящимися гирляндами, и следуем за цепочкой машин наших одноклассников на парковку. Едва остановив автомобиль, Брендан выскакивает и бросается открывать мою дверцу, подает руку, поддерживает. После этого мне приходится прикладывать меньше усилий, чтобы заставить себя улыбаться.

Мы проходим в ворота на пристань рука об руку.

Яхта прекрасна. Гирлянды декоративных лампочек на палубе освещают ночь; их отражение мерцает на черной поверхности океана. Знакомые или смутно узнаваемые люди заполняют дорожку. Джефф Митчелл держит руку неприлично низко на спине Бетани Бишоп. Лейла Чапмен и Патрик Тодд. Группа десятиклассниц с громкими голосами, дрожащими от возбуждения и алкоголя, на каждой платье, которое стоит больше, чем зарабатывает моя мать за полгода.

Кажется, я сжимаю челюсти. Потому что это чересчур. Вся эта роскошь, откровенное богатство – в целом я к ним привыкла, потому что это неизбежно, но прямо сейчас все выглядит в точности как то, о чем говорил отец. Упущенные возможности. Шансы, которые я не использовала, или оказалась недостойна – шансы стать такой же успешной, как он и семьи моих одноклассников.

Мы с Бренданом поднимаемся на яхту. Он ничего не говорит, но я знаю, что это знак внимания и щедрости ко мне. Мы бродим по палубе, и я стараюсь не думать о том, как потрясающе все выглядят и как восхитительно проводят время. Вскоре я чувствую, как яхта выходит из гавани.

Наконец Брендан робко спрашивает:

– Хочешь… перекусить?

Он старается, и это напоминает мне, что он идеально себя вел, пока я блуждала по палубе как зомби. Я справлюсь. Чувствую, что шансы забыть про боль на этот вечер с каждой минутой уменьшаются, но, наверное, я могу заставить себя выглядеть как нормальный человек, хотя бы ради Брендана.

– Эм, – есть совершенно не хочется, – да. Умираю от голода.

С комком в горле я готовлюсь впихнуть в себя салат или закуски. Мы встаем в очередь к буфету, и я ищу знакомые лица, надеясь, что разговаривать ни с кем не придется. Я едва выдерживаю беседу с Бренданом. Из знакомых оказываются несколько ребят помладше, которые занимаются инсценировками суда вместе с Брэдом. Морган и Эль стоят у буфета с полупустыми тарелками в руках. Я отворачиваюсь, чтобы не встречаться с ними взглядом.

– Что тебе приглянулось? – спрашиваю я Брендана, рассматривая варианты ужина на серебряных блюдах. Крабовые котлетки, креветки, ньокки в трюфельном масле. Сытные запахи не вызывают аппетита, и я отвожу глаза.

– Привет, Кэмерон, – раздается у меня за спиной.

Я поворачиваюсь к Эль, которая стоит рядом с очередью с тарелкой в руке, и пристально смотрит на меня. Она заговорила со мной впервые за много недель, и я так шокирована, что не могу ответить.

– Я слышала, что «Брайт и партнеры» разослали сегодня решения по стажировкам, – говорит она. – Ты летом будешь там, вместе с Брэдом?

Я возвращаю себе дар речи.

– С Брэдом? – тупо повторяю я.

– О, ты не знала? – невинным тоном спрашивает Эль, хотя явно понимает, что я не знала. Она расчетливо пытается вывести меня из себя, и я вижу, что ей еще далеко до того, чтобы принять мои извинения. – Брэд подал заявку на стажировку пару недель назад, после того как твой отец с ним поговорил на встрече школьного комитета. Сегодня он узнал, что его приняли.

Я пытаюсь вдохнуть в надежде, что меня это успокоит. Не могу об этом думать. Не могу думать о том, что это значит: Брэда взяли на стажировку, а меня нет. Нужно просто закончить этот разговор. Знаю, Эль хочет притвориться, что жалеет меня, но я отказываюсь предоставлять ей такую возможность.

И лгу.

– Ага, – говорю я с притворным энтузиазмом. – Меня тоже приняли.

– Да? – Она как будто искренне удивлена.

Обычно я бы ответила с сарказмом или цинизмом. Я бы защищалась. Но сегодня я не чувствую себя достойной защиты.

– Конечно, ее приняли, – говорит Брендан у меня за спиной, готовый защищать меня, хотя даже не представляет, о чем мы говорим. Я не рассказывала ему о стажировке. Я с удивлением оборачиваюсь. Он решительно уставился на Эль.

– Кэмерон потрясающая, – говорит он с непринужденной уверенностью. – Ее где угодно с руками оторвут.

Слышать, как Брендан заступается за меня, называет потрясающей – невероятно, но от этого еще больнее. Парень, с которым мы знакомы всего несколько месяцев, говорит то, чего не сказал мой отец за семнадцать лет. И никогда не скажет. Конечно, если бы Брендан знал правду, то мог бы думать иначе.