Сказать по правде - [70]

– Ты хочешь, чтобы я была приятной, уравновешенной, и… укрощенной, – говорю я. – Но этому не бывать.

– Когда я говорил, что хочу сделать тебя «укрощенной»? – возмущенно перебивает он.

– Помнишь, что ты сказал про Катарину? – продолжаю я. – Ты сказал: хорошо, что к концу пьесы ее укротили. Это сделало ее лучше.

Эндрю смотрит на меня с нескрываемым изумлением.

– Ну да, – вкрадчиво говорит он, – я говорил про Катарину. Из «Укрощения строптивой». Из пьесы.

Я сбиваюсь – его слова застают меня врасплох. Это логично, но…

– Ты назвал меня стервой, помнишь? – спрашиваю я в поисках аргументов.

Эндрю морщится. Его взгляд становится недоуменным, как будто он не понимает, как такое короткое слово может обладать такой силой. Конечно, не понимает.

– Я… – говорит он и сглатывает, – …да, назвал. За это я прошу прощения, Кэмерон. Не следовало так делать. В тот вечер ты ужасно вела себя с Пейдж, – напоминает он, словно мне надо об этом напоминать. – Но я знаю, что на самом деле ты не такая. Мне нужно было время, чтобы простить тебя за случившееся. Я уважаю тебя за то, что ты извинилась и хорошо вела себя с ее братом. Но мне совсем не нужно было, чтобы ты меняла свою суть. Я хотел быть с тобой до всей истории с Пейдж, хочу и теперь.

Именно это я хотела услышать. Это все, что я хотела услышать. И этого недостаточно.

– Я так не думаю, Эндрю, – решительно говорю я. – Ты не виноват, но я не могу быть той девушкой, которую ты хочешь. Иногда я буду говорить что-то не то. Я могу за это извиняться, но не смогу это предотвратить. Есть девушки добрее, или справедливее, или сдержаннее, чем я – замечательные люди. Тебе нужна одна из них.

Это признание приносит невероятную свободу. Я по-настоящему, полностью разлюбила Эндрю. Не только его самого, но и идею отношений, ради которых я работала, о которых беспокоилась, и из-за которых чуть не сошла с ума. Всю жизнь я определяла себя через свои цели и достижения. Признав, что в данном случае у меня нет никакой цели, кроме как доказать, что я не позволила мечте пролететь мимо, я будто парю в небе.

Эндрю раскрывает рот, но я еще не закончила. Дело не только в том, чего хочет он.

– Я не подхожу тебе, а ты не подходишь мне. – Я едва не улыбаюсь на этих словах.

Эндрю закрывает рот, забыв о возражениях. Я наблюдаю, как выражение его лица меняется от настороженности к принятию, а затем к согласию. Он кивает, не отводя от меня глаз, и что бы ни было между нами, теперь все прошло.

Я могла бы остаться и попытаться залатать нашу истрепанную дружбу. Вместо этого я иду к двери. Не стоит затягивать. Если он считает, что уходить вот так – грубо, на здоровье. Мне все равно, что думает Эндрю. Уже все равно.

Я открываю дверь и останавливаюсь.

– Ты уже знаешь добрых девушек, – говорю я. – Девушек, с которыми дружишь по-настоящему.

Он озадачен. Я подавляю желание подать свое мнение помягче. Я больше не буду этого делать.

– Эндрю, не будь идиотом, – говорю я. – Есть одна девушка, которую знаем мы оба; она всех принимает. Она добрая и щедрая и никогда ничего не сделает, чтобы обидеть других. Ты с ней по-настоящему разговариваешь, что люди, кстати, и делают, когда им кто-то дорог. – Недоумение на его лице только усиливается. Я не скрываю раздражения в голосе. – Рассказываешь ей про то, что тебя тревожит в общении с командой. Обедаешь с ней после мотивационных сборов.

Он слегка вздрагивает, осознав, о ком я говорю.

– Пока, Эндрю. – Я выхожу за дверь.

И уже в коридоре закатываю глаза со всем накопившимся за много недель сарказмом.

Глава 32

Целую неделю я избегаю Брендана. Во-первых, я определенно не хочу, чтобы он излагал мне свои планы на какую-нибудь чирлидершу, которая пригласила его на свидание; во-вторых, боюсь, он догадается, что поцелуй был настоящим, и придет в ужас. Больно уже от того, что он решил, будто это показуха. Если он меня откровенно отвергнет, я не выдержу.

Но сегодня пятница, и я обещала пойти с ним в «Гранд Сентрал Маркет». А значит, не могу больше его избегать. Если не придумаю отмазку. Я заканчиваю качать пресс – сегодняшняя тренировка, к сожалению, не беговая. Мне очень нужен ветер в лицо и асфальт под ногами, чтобы придумать, что сказать Брендану. Я поднимаюсь, хватаю бутылку для воды и иду в раздевалку. Наверное, можно изобразить отравление. Или забытую домашнюю работу. Брендан поймет.

Я сворачиваю за угол – и вот он, прислонился к стене рядом с раздевалкой. На мгновение я забываю все отговорки и просто смотрю, как он обменивается кивками с парой проходящих людей. Еще хуже то, что он выглядит хорошо. Объективно в нем ничего не изменилось. Он все еще слишком высокий, с длинноватыми вьющимися волосами. Но поцелуй заставил меня болезненно остро осознавать все его абсолютно очевидные сексуальные черты. Его точеную челюсть и теплые глаза. Небрежные манеры, словно ему все равно, какое впечатление он производит. Улыбку, открытую и искреннюю.

Еще больше причин, по которым мне не стоит никуда идти.

С глубоким вздохом, подбирая отговорку, я подхожу к нему.

– Привет, готова? – спрашивает он, прежде чем я успеваю заговорить.

Брендан поднимает глаза, и наши взгляды встречаются.