Сказание о Волконских князьях - [31]

Радзивилл влез на самую большую пушку высокого бастиона и, выставившись над бруствером, объяснял молодым шляхтичам тактику неприятеля, тыча в Белую драгоценной гетманской булавой.

— Вы видите, господа, что московиты трижды остановили штурм превосходящих сил меткой, а главное частой стрельбой. Они палят, как вы могли заметить, исключительно по первым рядам атакующей шляхты, где собираются наиболее храбрые рыцари. Как только те падают и менее отважные остаются впереди, атака кончается, даже если до верха вала остается всего несколько шагов.

Тут Радзивилл обвел булавой насыпь и ров, покрытые двумя или тремя сотнями убитых и раненых. Некоторые из его свиты тоже осмелились высунуться из бастиона.

— Московиты, — говорил гетман, — плохо держатся в поле, но весьма хладнокровно действуют в осаде, что характерно и для казаков. У наступающих солдат или других регулярных ратников они выбивали бы командиров. Какой-нибудь немецкий сержант, стой он на моем месте, не прожил бы и минуты. Но у осажденных нет времени развлекаться стрельбой в гетмана. Они видят, что пока я здесь стою, орудия молчат.

В это время пуля сорвала у Радзивилла перо со шлема. Он спрыгнул с пушки и продолжил лекцию:

— Плотность огня этих московитов достигается просто. Стрелки имеют по пять-шесть мушкетов, которые заряжают позади своей позиции в то время, когда наши орудия перепахивают гребень вала. В траншее, очевидно, остаются одни дозорные. Сейчас мы вытащим их всех под огонь!

Гетман махнул булавой. Барабаны ударили штурм, и шляхта тремя линиями двинулась в атаку. Одновременно заревели пушки, посылая в русскую траншею пудовые ядра с расстояния пистолетного выстрела. Второй залп Радзивилл приказал дать картечью. Полковник пан Шлеповронский закричал, что пули могут задеть его людей в первой линии.

— Ничего, — говорит Радзивилл, — главное, чтобы они задели московитов! — Он не успел договорить, как с бруствера бастиона полетела земля, стволы королевских орудий зазвенели, стоявшего рядом с гетманом пушкаря, высунувшегося в амбразуру, разорвало пополам. Русские выкатили свои легкие пушки на гребень вала и успели дать несколько выстрелов, пока их не изрешетили пули и картечь.

Высунуться из бастиона гетман уже не мог, но ему доложили, что рота пана Михнеевича сбита, а добровольцы из рот папа Воленовского и пана Рабая подходят к гребню вала.

В этот момент на валу закричали «ура!» и бельские люди, поскакав из траншеи, бросились вниз на врага с саблями и бердышами. Они смяли шляхту и все вместе скатились вниз, в ров. Там, среди кучи мертвых тел, беляне рубились с рыцарями личного Радзивиллова воинства, один против пяти и шести шляхтичей, пока не полегли все до единого.

Узнал об этом гетман, смело взошел на бруствер бастиона и приказал подниматься на вал добровольцам из рот пана Ертмана и пана Сарлы. Шляхта побежала на вал вновь, и стреляли в нее лишь несколько оставшихся в траншее тяжелораненых.

СКАЗ О ТОМ, КАК С ТРЕТЬЕЙ СТОРОНЫ ШЛИ НА БЕЛУЮ ГОЛУБЫЕ ДРАГУНЫ КОРОЛЕВИЧА КАЗИМЕРА

Пока шли все эти бои, королевич Казимер не терял времени. Против разгромленных в кучу праха Безымянной башни и стены от неё к полузакопанной в землю башне Тайнинской поставил ой свой полк ротмистра Гевеля. Это были драгуны в голубых мундирах и светлых касках — опытные воины, не боявшиеся никакой работы. Еще с утра начала рыть землю на бельском валу рота поручика Индрика-немчина, кладя апроши наискось с гребня вала в ров.

Скоро, гоня землю перед собой, возвели они во рву редан[38] передним углом к земляному валу, что вырос на месте бельских стен. Кое-кто из них звякнул о землю каской, поймав стрелецкую пулю, но и стрельцы получали свое, ибо треть роты Индрика сидела на валу с карабинами, отвечая на одну пулю десятками.

Перед тем как взорвало Смоленские ворота, люди Индрика отступили. Вскоре их место заняли роты поручиков пана Гринина и пана Шмуленга, посадившие стрелков на валу, в редане и где только можно, чтобы под прикрытием их огня и полевых пушек прорыть апроши к последнему бельскому валу. Ловко бросая землю перед собой и на сторону, откуда палили стрельцы, драгуны зигзагом повели апроши прямо на вал, решив, ни одного своего человека даром под пулю не подставлять. Они проваливались временами в вырытые стрельцами лазы, получали пулю в живот, но неуклонно двигались к вершине вала, с которого должен был открыться им вид на беззащитную крепость.

Слыша бодрые крики красных драгун и не желая, чтобы его опередили, королевич Казимер приказал артиллерии усилить огонь по гребню, поручику Гринину вывести своих людей в передовые апроши, накопиться в редане и взять последние метры до русской траншеи внезапным натиском. Знамя королевича Казимера развернулось и поплыло над апрошами сначала вниз, в ров, а затем вверх, на бельский вал.

— Пришло наше время! — закричал стрельцам Семен Яковлев и первым прыгнул в лаз с фитилем от мушкетного замка. Мигом запалили стрельцы пороховые дорожки к бочонкам и мешочкам пороха в своих катакомбах. Как земляные черви после дождя, вывинчивались они, облепленные грязью, из отверстий на внутренней стороне и на гребне вала, когда загрохотали вразнобой со стороны неприятеля взрывы, полетела земля и бревна и целые пласты глины обрушились в ров, заваливая апроши и редан, погребая под многопудовой шубой королевичевых драгун. В одном месте весь вал обвалился, засосав в провал пушку и стрельцов.