Сказание о Волконских князьях - [29]

— Есть в Белой дворяне и дети боярские, шляхта по-вашему, во всем со мной, воеводой, и с мужиками единомысленная. Вот ты говорил, что моя крепость упадет, — и говорил зря, потому как у вас и сто человек враз не топнут, потому что разбойники вы и пришли у нас украсть. Мы же, бельские сидельцы, стоим за своих жен, детей и друзей, за православную веру и все государство. У вас людей убывает, а у нас прибывает.

— Как это может быть?! — встрепенулся ротмистр.

— Может! — повысил голос Волконский. — Наши павшие устрашают вас еще больше, чем живые. Они за нас стоят, с вами бьются и у вас дух отнимают, а нам прибавляют. Ваши же мертвые вас с собой в землю тянут. Гляди, как зарылись уже! Поэтому для короля вашего самое лучшее — смириться и идти восвояси, о чужих странах не помышляя. Скажи еще Владиславу, что с Волконскими он встречается в третий раз и мы, видать, не приносим ему удачи.

Воевода умолк и, видя, что и ротмистр молчит, велел проводить его из города.

Суханов взял шляхтича на руки, как ребенка, вынес за ворота на вал и положил перед гусарами. А потом ушел в крепость.

СКАЗ О ТОМ, ЧТО РАССКАЗАЛ ГУСАР КОРОЛЮ И КАК ОБОШЕЛСЯ С НИМ ВЛАДИСЛАВ

Гусары боялись подняться из ям, и ротмистр до сумерек пролежал на валу. Ночью его отнесли к королю в монастырь, потому что Владислав хотел его видеть. Ротмистра положили в трапезной на лавке, подсунув под плечи подушки. Он подробно рассказал, как было дело. Король спросил:

— Каков этот комендант Волконский?

— Судя по обращению, он хорошего рода, хотя и служит в маленькой крепости. Ростом невелик, но одет благородно и выглядит внушительно. С людьми говорит запросто, не как пристало высокородному шляхтичу, однако видно, что все исполняется немедленно.

— Нам докладывали, — сказал Владислав, — что в ночном сражении он был сильно изранен, чуть ли не убит?

— Вряд ли это так, иначе он не смог бы носить броню.

— Что ты скажешь о его людях? — спросил королевич Казимер.

— Все они похожи на пашенных мужиков, — ответил ротмистр, — когда те готовятся к косьбе.

— Не собираются ли они сдаваться? — то ли спросил, то ли размечтался вслух король.

Тогда ротмистр передал все, что говорил ему Волконский.

— И я думаю, — добавил он, — что они скорее взорвут крепость, нежели сдадутся. Этот город не взяли бы и древние римляне. Нам надо уйти, не принося в жертву честолюбию кровь лучших воинов Речи Посполитой!

— Этот человек опасен, — тихо сказал канцлер Радзивилл.

— Да он просто изменник! — вскрикнул король. Он позвал стражу и приказал расстрелять ротмистра у себя под окнами, немедленно. Стражники поволокли гусара на монастырский двор и положили у стены.

— Не так-то просто застрелить лежачего, — сказал, прицеливаясь, один из них.

— Ничего, — ответил ротмистр, — я подымусь…

Он встал, и его расстреляли.

Владислав приказал во всех документах вымарать его имя дегтем.

СКАЗ О БОЯХ ЗА БЕЛЬСКИЙ ВАЛ

В ночном бою Волконский впервые не смог подойти к неприятелю и схватиться врукопашную. Солдаты короля так прочно засели на валу, что воевода поспешил вывести из огня людей. Частой стрельбой, дневными и ночными вылазками из крепости и из соседних окопов на валу бельские воины мешали солдатам копать на вал апроши[37] и устраивать бастион. От этих боев и частых схваток с разведчиками неприятельские ратники не только по валу распространиться не могли, но и в траншеи ходить почитали за великую храбрость, а на вал и в подкопы идти вовсе отказывались, говоря:

— Там верная погибель!

Дожди припустили пуще прежнего, во всех ямах, траншеях и окопах стояла вода, глина оползала, заваливая апроши. Ночами морозило, воду в окопах затягивало ледком. Порох размокал в стволах. Сверх того в королевском стане голодали. «Языки» рассказывали Волконскому, что во всем Бельском уезде не осталось ни одного крестьянина и провиант добывать не у кого. Подвоз очень плох из-за грязей и разбойников, которые в Смоленском уезде чуть не под каждым деревом сидят, шляхту и солдат режут и провиант вывозить не дают. Приходится ждать, пока наберется большой обоз, и посылать в конвои много людей, но и на такие обозы участились нападения.

От окопной невзгоды и голода начался в королевском стане мор. Взятые из простонародья солдаты и наемники стали разбегаться кто куда. Некоторые смельчаки из Великого княжества литовского пробирались в Белую на службу к Волконскому. У него даже пленные бывали всегда сыты и обогреты. Некоторых «языков», подержав у себя, князь Федор Федорович отпускал назад, велев в королевском стане говорить:

— Всех вас тут король погубит! Лучше сдавайтесь или целуйте крест истинному московскому государю, не то быть вам всем битыми!

Владислав велел хватать и вешать крикунов, усилил охрану лагеря. Но уже и шляхта стала волноваться и против короля кричать. Тогда был объявлен общий сбор. Король говорил со всей шляхтой, напоминая великую славу Речи Посполитой и призывая не бросать честь шляхетскую под бельскими стенами. Он выкликал охотников и, хотя многие продолжали роптать, сумел набрать роту храбрых рыцарей. Они пошли на передовой бастион, биться с бельскими людьми на валу. Радзивиллы же, истощив личную казну, вдохнули мужество в солдат немецкого полка, которые пошли в траншеи и подкопы.