Сказание о Волконских князьях - [20]

Крепко взяли в руки полученные мушкеты крестьяне смоленские и бельские и спокойно стали ожидать польского короля со всем его воинством. Кто боязлив был — для того ворота были открыты: езжай на все четыре стороны. Кто оставался — оставался насовсем.

Медленно пробивалось к Белой королевское воинство, но к концу второй недели вышли полки на водораздел между верховьями Днепра и Северной Двины. Болота кончились, и солдатам стало легче. После пройденных дорог бои казались им детской забавой. В начале марта они увидели Белую и изумились ее жалкому виду. Едва взглянув на крепость из земли и дерева, Владислав велел сделать остановку на ночь, а в город послал парламентера, чтобы к утру бельский комендант со своим гарнизоном убирался вон. Сам он устроился в Михайловском монастыре.

СКАЗ ОБ ОТВЕТЕ ВОЛКОНСКОГО КОРОЛЕВСКОМУ ПАРЛАМЕНТЕРУ И СОВЕЩАНИИ КОРОЛЯ С РАДЗИВИЛЛАМИ

Король Владислав не привык долго спать и встал рано. Он уже сел завтракать с князьями Радзивиллами, когда вспомнил о своем парламентере и велел позвать его в монастырскую трапезную. Бравый поручик Врангель в шитом золотым шнуром кунтуше, с саблей до пят и закрученными усами, громыхая шпорами, предстал перед королем с интересной новостью:

— Русские не сдаются!

— От них это можно было ожидать, — заметил Владислав, ставя на стол стеклянный кубок. — Московиты бывают очень упрямы, пока не поймут, что иного выхода нет, как покориться судьбе.

— Я объяснил все это тамошнему гарнизону, Ваше величество, — звякнув шпорами, подтвердил поручик. — Я им сказал, что у крепости стоит 40 тысяч непобедимых рыцарей, славных во всей Европе непревзойденной доблестью на поле брани. Я говорил о христианском милосердии нашего короля, их, московитов, законного государя. Я сказал, что, уважая храбрость бельских рыцарей, король готов помиловать всю шляхту и солдат, хотя они и не вели себя как верные подданные. Принеся верность государю, все воинские люди избегнут верной смерти! Рыцари вернутся в Москву, а поселяне беспрепятственно отправятся по домом и смогут выполнять свои обязанности перед помещиками. О, я наговорил им многое к славе и чести Вашего величества, христианнейшего короля и величайшего полководца Вселенной! Я не жалел глотки, больше двух часов расписывая им прелести мирной жизни. Я не сошел с коня, потому что эти наглецы меня в крепость не пропустили. Грязь там перед воротами страшенная, все перекопано и кругом плетни. Это главное препятствие для штурма, потому что сама крепость ничего не стоит. Я недаром надрывался: на стенах и на валу было полно народу, рыцарей и пейзан. Они слушали как ни в чем не бывало, а одна сногсшибательная красотка просто не сводила с меня глаз! Еще немного, и все бросились бы на колени перед милостью Вашего величества!

Развлеченный болтовней поручика, Владислав развалился на скамье и засунул ноги под брюхо любимого пса. Взмахом руки он велел лакею подать Врангелю вина. Выпив кубок единым духом, поручик продолжил:

— Тут на башне появился их начальник. Ничего не могу сказать, одет прилично и собой дороден, хотя с нашими, — тут Врангель выпятил грудь вперед, — не сравнится. Этакий азиатский Аякс! Упер он руку в бок и закричал, чтобы я убирался. Ну, я…

— Надо было сказать ему, что мы сочтем бельский гарнизон бунтовщиками, а не воинскими людьми, — вмешался в разговор гетман литовский Христоф Радзивилл. — Ведь это вопреки субординации, воевать, когда сдался главнокомандующий!

— Этот комендант просто грубый варвар! — заявил поручик. — Я все разъяснил понятно даже для прекрасных дам, которых там полно. Он же нимало не прислушался и завопил — иначе чем воплем я не могу назвать его ужасный голос — буквально такие слова:

— Шеин мне не в образец! Передай своему королю, что Волконский крепости не сдаст! Бог привел Владислава под Белую и Бог нас с ним рассудит!

— Молодец, рыцарь, — похвалил Христоф Радзивилл. Врангель подбоченился, приняв похвалу на свой счет.

— Смело, но неумно, — заметил Владислав.

Князь Радзивилл промолчал, принялся разглядывать свою бороду и загибать пальцы на правой руке.

Отпустив Врангеля, высокое собрание принялось обсуждать, стоит ли тратить время на разрушение Белой. Король высказал мнение, что следует двигаться дальше, оставив у крепости полковника Вишеля:

— Пусть он и выкуривает московитов!

— Но здесь нет больше бродов, кроме того, на котором стоит крепость, — возразил Христоф Радзивилл. — Река разлилась, и кругом одни болота. Кроме того, бельский комендант подает весьма дурной пример русским подданным Вашего величества. Вспомните, как начиналось их посполитое рушение[28], когда здравомыслящие бояре избрали Ваше величество на московский престол. Достаточно искры, чтобы мужичье поднялось всем скопом! Нам надо всюду проявлять римскую твердость и немедленно карать ослушание.

Выслушав возражения короля, желавшего как можно скорее достичь Москвы и престола, молчавший до сих пор Альбрехт Станислав поддержал родича:

— В самом деле, Белая стоит на самом удобном для нас броде. Литовская шляхта неохотно пойдет дальше, не успокоившись за свои и родственников поместья в Бельском уезде. Возможно, мы неправильно поступили, послав парламентером этого глупца. Насколько я представляю генеалогию русских родов, комендант Волконский мог ожидать от нас ротмистра из приличной фамилии. Поэтому пошлем к нему полковника и постараемся ублажить его заносчивость. А в подкрепление аргументации следует сделать очезрймыми наши полки: абстрактная опасность не пугает. В худшем случае можно пожертвовать немецкой пехотой и сегодня же взять город на виду всей армии.