Сказание о годах Хогэн - [52]
Хатиро Тамэтомо жил в провинции Оми. Днём он прятался в горах, ночью выходил в селения. У него остался единственный вассал. Господин посылал его нападать на людей, забираться в дома, а от рассвета до темноты он только и делал, что тоскливо валялся в долинах и горах Зайдя однажды в некий горный храм, вассал сделался монахом. Время от времени Тамэтомо заставлял его выступать в качестве нищенствующего монаха и так провожать солнце. Глубоко задумавшись, Тамэтомо сказал:
— Да, дело нелёгкое. Жаль, что я стал помехой для потерпевшего поражение господина Левого министра, проиграл в нынешнем сражении, потерял отца, старших и младших братьев и не извлёк никакой пользы для себя. В том числе досада берёт оттого, что помог Ёситомо, которого должен был поразить всего одной стрелой, а сейчас он стал врагом моего отца. В конце концов, Тамэмото поедет на Тиндзэй, соберёт людей из Девяти провинций, потом двинется на столицу, нападёт на императорский дворец и тогда уж наверняка защитит Ёситомо. Пусть там окажется хоть миллион всадников, он разобьёт их; Ёситомо их захватит и, свернув им шеи, на прощание передаст их на воспитание Вступившему на Путь и установит правление Нового экс-императора. Так какие же могут быть помехи для того, чтобы Тамэтомо сделался изгнанником на Тиндзэй?! — сказал он с безмерной горячностью.
Тогда же он намеревался срочно направиться в провинцию, но как раз в это время вассал владетеля провинции Аки, младший командир из отряда дворцовой охраны Иэсада прибыл с острова Тиндзэй в столицу с большим отрядом, а в устье реки Ёдогава[568] вассалы находились в изобилии. Это значит, что время было неподходящее, и он решил немного потерпеть, пока время это пройдёт. Но судьба, предопределённая в прежних рождениях, уже истощилась. Он тяжело заболел, получив один шанс жить на десять тысяч шансов умереть.
Слов нет, помощь он оказал, но только теперь и место, и время были неподходящими, поэтому в одном месте он пошёл в баню и там стал лечиться, а встретившиеся ему люди разного возраста и состояния, при виде его, говорили со страхом и удивлением:
— Страх какой! И на человека-то не похож. Словно тэнгу[569] с гор Атаго и Такао[570], он собирается дурачить людей!
А местные жители, увидев его, сообщили владельцу поместья, командиру из отрада охраны дворца, Садо-но Сигэсада, и тот, подумав: «Ого! Да это же Хатиро с острова Тиндзэй!» — послал за бывшими там знакомыми ему чиновниками[571] и показал им на баню со словами:
— Нет сомнения, что здесь находится господин Хатиро.
Сигэсада вызвал к себе больше трёхсот человек, начиная с собственных детей и вассалов и кончая местными жителями. Они окружили баню в 4 или 5 рядов, отобрали из своего числа человек 14–15 похитрее, и те умышленно не взяли с собой ни длинных, ни коротких мечей, но беспорядочно вошли в баню и намеревались схватить его, не дав рта раскрыть.
Тикатомо не производил никакого шума. Он стоял в стороне, а когда к нему начали приближаться сразу трое, сгрёб всех троих вместе, крепко, до смерти, сдавил их и отбросил. Потом, решив, что так не пойдёт, он привлёк к себе двоих из тех, кто сразу же двинулся на него спереди, сзади, слева и справа, стукнул их головами друг о друга, прикончил и отбросил прочь. Одного ударил о край бассейна, свернул ему шею и отшвырнул от себя. Иные падали и умирали от его ударов в грудь; были и такие, кто опрометью убегал с переломанной ударом ноги поясницей. После этого войти к нему уже никто не пытался.
В бане поднялась суматоха. Мужчины и женщины в замешательстве разбежались. Тогда баню пригрозили поджечь, а Хатиро сжечь заживо. Он выскочил из бани, выдернул руками столб, бросился вперёд и побежал. Множество людей увязалось за ним. Он повернулся назад и кого убил, кого избил до смерти.
Вёл он себя жестоко, однако много дней до этого он провёл в тяжёлом состоянии, ещё долгое время у него не слушались руки и ноги, сам ослабел, падал на бегу, а погоня всё приближалась и приближалась, его стали со всех сторон хватать, навалились сверху и схватили. Некоторое время Хатиро ещё отбивался кулаками, но в конце концов силы его оставили, и, хотя сердцем он был отважен, случилось трагическое: его без особого труда взяли живым.
Пленника снова препроводили в столицу и доставили во дворец. Там его распросили об обстоятельствах мятежа, но он ничего не сказал, заявив: «А о чём я могу рассказать?». Те, кто расспрашивал пленника, решили представить его пред личные очи императора. Суэдзанэ, судья из провинции Суд, взял его и передал в Северный лагерь
