Сказание о годах Хогэн - [51]

С почтением господину курандо-но таю».

Его светлость Пребывающий в созерцании оставил без последствий просьбу детей Левого министра. Он посмотрел на своих внуков, будто на прощальный подарок, и все они разъехались в разные стороны. Они были удручены и уныло думали, что, сколь долго ни проживут они в этом горестном мире, не изменится ничего. Наблюдая это, его светлость ещё больше обливался слезами. Плача и плача, выражал он свою жалость:

— Этим благородным людям исполнилось нынче по 18 или 19 лет. Незаметно совершенствовались они в стихосложении и музыке, не слабы в талантах и мастерстве, свободно чувствуют себя в каллиграфии, нормально проявляют себя в японской поэзии. Печальна сама мысль о том, что они были бы добрыми вассалами, если бы верно служили императорскому дому. Всякого человека должна радовать его долгая жизнь. Один только я печалюсь. Теперь прошу Великого пресветлого бога святилища Касуга забрать мою старческую жизнь, — так горевал он, вознося молитву.

Средний советник и тюдзё в тот же день прибыл на берег бухты Даймоцу в провинции Сэтцу. Здесь был человек, который учился игре на бива, по имени Минамото-но сикибу-но тюдзё Корэкуни. Без конца сокрушался он о том, что сей благородный человек был отправлен в ссылку; перед бухтой Даймоцу к нему подступила тоска, после чего, подозвав тюдзе поближе, он сказал:

— Благодаря этой дороге, я вижу сердца многих людей, но человек, который горячо предан Моронага, — это не только ты. Поэтому, пока мы размышляем в глубокой тайне, нам бывает некому рассказать о своих мыслях. Тем не менее, здесь — место, которое ты намеревался посетить ещё раньше. Потому-то тебе нужно подарить мелодию для посвящённых под названием «Синее море».

Подобрав про себя мелодию, он продекламировал:

«Волны синего моря

Может, тело моё унесут.

Только я никогда

Не забуду секретов,

Которым меня научили».

Сидя в почтительной позе, Корэкуни заливался слезами.

— Что касается мыслей о моей горячей преданности, то даже ценой отречения от собственной жизни я хотел бы проводить его до места ссылки. Но из-за того, что на это не последовало разрешение свыше, сделать этого я не могу. Теперь мне остаётся до тех пор, пока это возможно, молиться о его возвращении в столицу, — сказав это, он, плача и плача, возвратился в столицу.

Кроме того, ходили слухи о том, что Вступивший на Путь таю из Левой половины столицы Норинага сослан в провинцию Хитати, Оми- тюдзё Наримаса — в провинцию Этиго, младший советник 4-го ранга, Вступивший на Путь Наридзуми — в провинцию Ава, сикибу-но таю, Вступивший на Путь Моринори — в провинцию Садо, курандо-но таю, Вступивший на Путь Цунэнори — в провинцию Оки. В нарушение всякого этикета, следуя неизвестно каким обычаям, сына разлучали с отцом, младшего брата со старшим. Слуга не сопровождал своего господина, близкие были разлучены между собой и пребывали в печали, оставшиеся скорбели, каждый на своём месте не мог ничего поделать.

ГЛАВА 6. О поездке Первого министра государства в столицу

Из дворца отправили посыльного — младшего советника, Вступившего на Путь Синсэя — и повелели ему передать господину канцлеру, что его светлость Пребывающего в созерцании тоже нужно отправить в ссылку. Канцлер с горечью изволил вымолвить:

— Почтительнейше повинуюсь. Однако же, отправив отца в ссылку, сын не может выполнять при дворе обязанности канцлера. А посему не должен ли я, Тадамити, подать с должности канцлера в отставку?

Ни государь, ни подданные возразить не могли ничего.

Его светлости Пребывающему в созерцании угодно было заметить, что он должен снова возвратиться к своим занятиям Фукэ, но прощения у двора он просить не стал.

— Вообще говоря, в Южной столице будет ещё хуже, поэтому нужно проехать через храм Тисокуин[565], — подумал господин Фусэ, но, согласно государеву повелению, навстречу ему канцлер выслал человека, и тот, заявив: «Здесь случай особый!» — через территорию храма не поехал. Вельможа написал ко двору письмо о своей невиновности.

В этом письме, по-видимому, содержались клятвенные слова. «Если бы я осмелился питать против двора государя коварные замыслы, я должен в этом мире навлечь на себя кару небесных богов и духов земли, а в будущем меня должно миновать благоволение будд трёх миров[566]». Это письмо позабавило двор. Но, так или иначе, в конце концов через храм Тисокуин он проехал.

ГЛАВА 7. О том, как взяли живым и отправили в отдалённые места Тамэтомо

Так вот, особе Нового экс-императора значительное содействие оказывал господин Левый министр. Он ругал Тамэёси, Тадамаса и других, говоря, что они должны пожертвовать своими жизнями. Обликом подобный злому демону, злому божеству, Тамэтомо не оставил и следа от многих людей. Повсюду говорили, что он должен был всего себя посвятить служению государеву дому, и вскоре его победили. Государь и подданные всегда занимаются одним и тем же делом. В конце концов, в Левого министра угодила случайная стрела, Новый экс-император был отправлен в ссылку, все бунтовщики либо поражены стрелами, либо сосланы в разные провинции.

Поистине, решения пресветлых Богов и Трёх драгоценностей