Сказание о годах Хогэн - [47]

Попросив у носильщика паланкина клинок, она сама отрезала свои волосы, разделила их на много частей, вознесла моления буддам, богам и Трём сокровищам[512], и, завернув в отрезанные пряди волос камень, бросила его в реку. Потом пожаловалась:

— Будда проповедовал, что человеку в голову за один день и одну ночь приходит 800 миллионов 4 тысячи дум. Вычислять такое их количество было бы глупо. Сама я, считая, о чём я тоскую, бросила бы всё это вместе с прибрежным камнем, однако сколько тоски на душе нагромоздится ещё?! Я тоскую о господине судье, когда вижу человека в возрасте от 63-х до 78-ми лет. Больше того, мне кажется, что будущее моих детей продлится ещё долго. Если в этом бренном мире вести себя беззаботно, — сколько же мне лет в этом году, если вычесть детские годы? Глядя на людей ребячливых, я испытываю к ним любовь. Нет такого часа, когда бы я не продолжала испытывать чувство скорби о зарубленных, не думать о той боли, которую испытывали мои зарубленные дети! Если ввериться мирским учениям и, хотя бы один-единственный день прожить жизнью бессердечной, возникает опасность того, что грехи станут накапливаться. Поэтому я всё думаю, как бы погрузить мои страдания на дно реки. Я не сожалею о жизни собственной, но могу только желать вступить на Путь, выше которого нет[513], пусть Будда наставляет меня.

Плача и плача, она внезапно отказалась ехать в паланкине.

Все, начиная с кормилиц, из уст в уста передавали:

— Думается, что такова её неподдельная скорбь, однако от старых времён до нынешних существует множество обрядов расставания с супругом и разлуки с детьми, и, всё-таки, чтобы отказаться от жизни — это вообще случай беспримерный! В древности печалились и тосковали по отражению в зеркале 10000 ли облачной дороги до Хусэ[514], ночами, полными инея и лунного света, сердце болело в башне Яньцзы[515]. Закон причинной связи среди людей, страдания, вызванные разлукой с любимыми, принцип, по которому сначала умирают те, кто должен был бы умереть позднее, и позднее умирают те, кто должен был бы умереть раньше, не ограничивается людьми, которые дороги мне. И во время нынешней битвы супруга Вступившего на Путь помощника Правого конюшего Хэй[516] изволила проводить пятерых отца и детей; главная супруга господина таю из Левой дворцовой гвардии[517] разлучилась с четверыми — родителем и детьми.

Однако оплакивать человека — это не то же самое, что отрекаться от бренного мира. Все поменяли свой облик[518] и переоделись в монашеские облачения. Кроме того, те люди, которые вознамерились попасть в царство тьмы, желая пойти по той же стезе, что и близкие им люди, второй раз с ними не встретятся. Живые существа различаются между собою по Шести путям[519] и по Четырём способам рождения[520] —на котором из путей они повстречаются? Желание броситься в воду не только сильно помешает тому, чтобы самим стать буддами: кто же сможет тогда способствовать просветлению[521] господина Вступившего на Путь и наших мальчиков.

С такими всевозможными стенаниями она останавливалась у каждого речного обрыва и не отводила от него глаз. Дамы согласились с нею, и матушка казнённых детей продолжала:

— Я отреклась от бренного мира, но не лишу ли я себя тем самым возможности встретиться с ними в грядущем мире? Поэтому теперь мы и возвращаемся в столицу.

Сказав это, госпожа собралась сесть в паланкин, успокоила себя и, занявшись переправой через реку, отделилась от остальных и прыгнула с берега в реку. Кормилицы, ойкнув, тоже погрузились в реку. Было это после двадцатого дня 7-й луны, поэтому ветер с горы Арасияма опустил на реку туман, зачастили короткие дожди, уровень воды в реке поднялся, пучины и стремнины перестали быть различимы, с шумом пошли гулять по реке белые гребни волн, и под ними уже не распознать стало глубокие места, а на воде скоро никто не мог удержаться. В рукава одежд набрались камни, и, — о горе! — никто не успел и глазом моргнуть, как люди погрузились в воду.

Все, кто там был, бросились в реку, стали искать, и, долгое время спустя, из далёкого низовья реки подняли наверх уже бездыханные тела. Прекратилось даже едва заметное дыхание, поэтому и здесь всё стало дымом погребального костра, и останки эти отправили в храм Энкакудзи и положили вместе с Тамэёси и мальчиками.

В одной книге сказано, что мудрый вассал двум господам не служит, у верной жены двух мужей не бывает. Когда ведут себя мягко, то людям от одного человека наверху до десятков тысяч внизу — не приходится отжимать свои рукава от слёз.

ГЛАВА 3. О том, как Новый экс-император изволил переехать в провинцию Сануки

В двадцать второй день той же луны из императорского дворца посланцем в храм Ниннадзи отправили курандо, Правого младшего управляющего делами Государственного совета, Сукэнага-асона. Говорили, что на следующий день он должен прибыть в провинцию Сануки

Новый экс-император давно уже стал размышлять, какой образ жизни ему вести, но полагал, что, если он примет постриг, вина его будет не столь велика. Он решил затвориться в горном селении поблизости от столицы; морские пути уходят влаль, разделяясь на восемь частей