Ситцевый бал - [39]
Люся. Адрес — «Иртыш», второго разряда. Заскакивайте — угостим шашлычком по-карски.
Ж а р к о в (растерянно). Заскочу… С удовольствием.
Л ю с я. Что ж, рванем на волейбол?
Ж а р к о в (обреченно). Рванем, рванем. (Уходит вслед за Люсей.)
Клюшкин и Таисия выбегают из засады.
Т а и с и я (всплескивает руками). Он ей подкинет лишний полтинник, и она переметнется на его сторону. Что делать?
К л ю ш к и н (спокойно). Тогда мы ей подкинем побольше, и она выдаст его.
Т а и с и я (просветлела). У тебя голова члена коллегии! (Целует его в голову.)
К л ю ш к и н (гордо). Стратегический план, Тюлечка. Чистая работа! (Берет ее под руку, и они медленно уходят.)
Входит А л е к с а н д р а И в а н о в н а.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (зрителям). Не знаю, одолеет ли Люсенька Клюшкина. Но этого… волейболиста, кажется, одолела. Как говорят в театре, с первого взгляда. (Напевая «Любовь нечаянно нагрянет», уходит.)
Поднимается занавес. Понедельник.
Стол с телефоном и некоторые детали дают нам понять, что перед нами кабинет директора конторы. Заглядывает, а затем входит К л ю ш к и н. Смотрит на часы. Не видит, как вслед за ним появляется Т а и с и я.
Т а и с и я. Еще но пришла?
К л ю ш к и н (оглянулся, удивлен). Ты?
Т а и с и я (игриво). И не одна. А с ним. (Потряхивает огромным букетом.)
К л ю ш к и н (укоризненно). Тюлечка, здесь директорский кабинет. Официальное место.
Т а и с и я. Лещик, я везде на своем месте.
К л ю ш к и н. Иди домой и жди звонка. (Хочет взять букет.)
Т а и с и я. Ни за что. Я должна лично поприветствовать Александру Ивановну в такой исторический день. (Не дает ему возразить.) Молчи! Я сегодня выдам такое обаяние, что через неделю твоя новая директорша по всем гардеробным и косметическим проблемам будет советоваться только со мной. (Отходит к окну.)
К л ю ш к и н (смотрит на часы). Без одной минуты девять. Видимо, директорша не считает нужным…
Входит Л ю с я. В строгом костюме она кажется еще миловидней.
Л ю с я. Доброе утро.
Т а и с и я (удивленно). Люська? Чего тебе тут?
Л ю с я (сухо). Попрошу изменить тон.
Т а и с и я. Ладно-ладно, не дави фасон. Что надо?
К л ю ш к и н. Сейчас Александра Ивановна начнет принимать дела и…
Л ю с я (насмешливо). Вы уверены?
К л ю ш к и н (тревожно). А что? Отменен приказ?
Т а и с и я (в тон ему). Назначен другой директор?
Л ю с я (спокойно). Другой.
К л ю ш к и н (вопросительно смотрит на Таисию). Она разыгрывает нас. (Люсе.) Правда?
Т а и с и я (смотрит в окно). Пришла! (Клюшкину.) Идем. Встретим. Первыми. (Бежит к двери.)
К л ю ш к и н. Кого?
Т а и с и я. «Кого», «кого». Директора. Нашу милейшую Александру Ивановну.
К л ю ш к и н (Люсе). А ты сделала свое дело, ты можешь уходить. А то брякну в «Иртыш» — и ты вылетишь оттуда пробкой. Поняла? Учти, у меня голова замминистра! (Уходит вслед за Таисией.)
Л ю с я (подходит к окну, смотрит). Милая Александра Ивановна… Решила подбодрить меня в первый день. (Отходит от окна.) А с чего же мы начнем, уважаемый товарищ директор? (Снимает жакет и вешает на крючок.) Начнем-ка, Люся, со знакомства с коллективом. Деловой разговор с каждым сотрудником. (Задумалась.) Полагалось бы поговорить первым делом с экономистом… Но Владимир может подумать, что…
Входит Ж а р к о в.
Ж а р к о в. Извините. (Официально.) Позвонили из треста и попросили ввести вас в… (Узнал Люсю и решает, видимо, что ему померещилось.) Извините… (Словно прогоняет видение.) Мне показалось…
Л ю с я. Вам не показалось.
Ж а р к о в. Вы?
Л ю с я. Удивляетесь?
Ж а р к о в. Конечно! Мне и в голову не могло прийти, что вы… Что вы решитесь…
Л ю с я. Я не решилась.
Ж а р к о в (проводит рукой по лбу, словно желая убедиться, не бредит ли он). Но вы же здесь!
Л ю с я (садится за директорский стол). Здесь. Но дело в том…
Ж а р к о в (горячо). Нет-нет! Молчите! А то опять скажете что-нибудь вроде… «Иртыша» второго разряда…
Л ю с я. Но я должна наконец…
Ж а р к о в. Все равно я не поверю! Я вижу: вы нашли меня, вы хотели меня видеть… (Иронически.) Или, может быть, мне показалось?
Л ю с я. Удивлены?
Ж а р к о в. Постойте! Прежде всего вы должны сказать: когда сегодня вечером мы увидимся?
Л ю с я. Но я…
Ж а р к о в (грустно). Не хотите? (Идет к двери.)
Л ю с я (испуганно). Хочу, хочу… в общем.
Ж а р к о в. Где? Когда?
Л ю с я. Но для того, чтобы мы могли… (Властно.) Не перебивайте! Чтобы мы увиделись сегодня вечером, вам надо сейчас же… (Кричит.) Не перебивайте, говорят вам! (Не замечает, как Клюшкин и Таисия вводят Александру Ивановну.) Короче, вы сейчас же подадите заявление о переходе в другую точку.
К л ю ш к и н. Молодец, Люська! Это даже слишком мягкая формулировка. (Сладко.) Не правда ли, многоуважаемая Александра Ивановна?
Ж а р к о в (Люсе). Но я совсем не собираюсь…
Т а и с и я. Вас не спрашивают. (Александре Ивановне.) Товарищ Клюшкин совершенно прав: того, кто компрометирует нашу любимую контору, надо выгнать.
Л ю с я. Вы правы. Я его и выгоню.
К л ю ш к и н. Александра Ивановна, прикажите ей очистить кабинет.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Как же я могу приказать Люсе очистить ее же кабинет?
У Клюшкина. Таисии и Жаркова вытягиваются физиономии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Цезарь Солодарь — старейший советский писатель и драматург. В новый сборник писателя «Тем, кто хочет знать» входят пять пьес. Пьесы написаны на разные темы, но их объединяет правдивость, острота сюжета, идейная направленность. Автор хорошо владеет материалом. И о чем бы он ни писал — о днях войны, или о недостойных действиях американской разведки в наше время, или о грязных делах международного сионизма, — пьесы получаются злободневными и динамичными, с легким, всегда нравящимся читателю налетом комизма и читаются с неослабевающим интересом.