Ситцевый бал - [36]
К л ю ш к и н (понимающе смеется). Весьма остроумно замечено.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (холодно). Пойду полежу перед обедом.
К л ю ш к и н. По новейшей медицине это вредно. (Подмигивает Люсе.)
Л ю с я (поспешно). Александра Ивановна, постойте… Дядя Леня был хорошим бегуном…
К л ю ш к и н (возмущенно). Никогда! (В сторону.) Меня оба раза освобождали…
Л ю с я (выразительно). Как же никогда! Не скромничайте. Вы, как и Александра Ивановна, предпочитали короткие дистанции. Правда?
К л ю ш к и н. Точно.
Л ю с я. Тряхните стариной, Александра Ивановна: как, по-вашему, сколько вон до той скамейки и обратно?
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (неохотно). Метров триста.
Л ю с я (Клюшкину). Давайте! А мы засечем точное время.
К л ю ш к и н (испуганно). Бежать? На голодный желудок?
Л ю с я (укоризненно стучит пальцем по лбу). Не шутите, дядя. Александра Ивановна может подумать, что вы…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (окончательно сбита с толку). Ничего я не подумаю. (Идет к портьере.)
Л ю с я (догоняет ее, тихо). Скажите, чтобы он побежал. (Тихо.) Потом объясню. (Клюшкину.) Леонтий Кириллович, Александре Ивановне хочется полюбоваться стилем вашего бега. (Александре Ивановне.) Правда?
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (входит в роль). Хочется.
Люся незаметно для растерявшегося Плюшкина беззвучно аплодирует ей.
Давай, давай… как тебя… дядя Леня. Не ломайся!
Л ю с я (Клюшкину). Слышите?
К л ю ш к и н (любезно). Даме отказать не могу. Будь на вашем месте хоть сам министр — не побежал бы. А вам… (Подмигнул Люсе.) Пусть вы всего-навсего домашняя хозяйка, отказать не могу.
Л ю с я. Браво, дядя Леня! (Командует.) На ста-а-арт! (Показывает Клюшкину, откуда начинать бег, заставляет его принять исходное положение.) Приготовиться!
К л ю ш к и н (Александре Ивановне). Будьте любезны, подождите меня. Через каких-нибудь пять минут я прибегу обратно!
Л ю с я. Пять минут?!
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Да я сама без тренировки…
Л ю с я. Даем вас сорок секунд. (Смотрит на часы.) Засекаю время. Внима-а-ание! По-шел!
Клюшкин убегает.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (строго). Что происходит?
Л ю с я. Ничего особенного. Просто вы — это я, а я — это вы.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (сердито). Что значит, вы — это я? Я беру чаевые?
Л ю с я. Не волнуйтесь, это он так думает.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Не желаю, чтоб даже он так думал!
Л ю с я (умоляюще). Тише! Он из нашей конторы… Склочник. И, вероятно, жулик…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. При чем тут я?
Л ю с я. Мы его разоблачим. Пусть он думает, что вы — директор…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Значит, я стыжусь своей работы?
Л ю с я. Послушайте меня. Я у него деньги взяла…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (испуганно). За что?!
Л ю с я. За то, чтобы вас уговорить…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Меня?
Л ю с я. Нет, меня… Нет, вас… Словом, директора… Надо перехитрить его.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Ох! На этот раз я здесь не отдохну…
Слышны стоны.
Что случилось?! (Смотрит вдаль.) На помощь! (Убегает.)
Л ю с я (посмотрев на часы). Ой, Клюшкин, кажется, поставит рекорд для толстяков! (Убегает за Александрой Ивановной.)
Вскоре о н и возвращаются, поддерживая под руки совершенно ослабевшего К л ю ш к и н а. Он едва волочит ноги и громко стонет.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (Люсе). Кресло!
Люся приносит с веранды кресло. Они усаживают Клюшкина.
Л ю с я (Клюшкину). Будьте мужчиной!
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (Люсе). Воды.
Люся убегает за портьеру.
К л ю ш к и н (прерывисто дыша). По… по… погиб в неравной борьбе с… с… с Жарковым…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Успокойтесь…
Л ю с я (прибегает с графином и стаканом). Леонтий Кириллович… (Подносит ему стакан.)
К л ю ш к и н (отпив глоток воды). Пе… пе… передайте Тюлечке…
Л ю с я. Дышите глубже. И не разговаривайте.
К л ю ш к и н. Нет, я должен… сказать… Пусть ди… ди… директорша знает… (Умолк.)
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Принесу капли! (Убегает.)
Появляется кричаще одетая Т а и с и я с зонтиком и огромной сумкой. Увидев склонившуюся над мужем Люсю, остолбенела.
Л ю с я. Выпейте еще, милый…
Т а и с и я (прячется за выступ веранды). «Милый». Лещик меня обманывает!
К л ю ш к и н. Ч… ч… что скажет жена?
Л ю с я. Да бросьте вы жену!
Т а и с и я. «Бросьте жену»? Мне все ясно.
К л ю ш к и н. Пере… пере… передайте Александре Ивановне, что я ей пре… пре… предан глубоко.
Т а и с и я (в ужасе). У него есть другая жена! Александра Ивановна… (Выскакивает из засады и бросается на Люсю.) Соблазнительница!
Л ю с я (оглядывается). Что вы?.. Кто вы?..
Т а и с и я. Совратительница!
Л ю с я. Тише! Я привожу человека в чувство.
Т а и с и я. Ах, чувства! Тебе, милочка, не чувства, а его навар нужен!
Л ю с я. Какой навар?
Т а и с и я. Обыкновенный. К зарплате.
Л ю с я. Успокойтесь!
Т а и с и я. Как бы не так! Успокоиться, когда ты разрушаешь мой… мое… мою плиту… печку… очаг!
Л ю с я. Какой очаг?
Т а и с и я. Законный. Мы с Лещиком обзаконены!
К л ю ш к и н (очнулся). Тю… Тю… Тюлечка?
Т а и с и я. А-а, услышал голос жены — и сразу пришел в чувство?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Цезарь Солодарь — старейший советский писатель и драматург. В новый сборник писателя «Тем, кто хочет знать» входят пять пьес. Пьесы написаны на разные темы, но их объединяет правдивость, острота сюжета, идейная направленность. Автор хорошо владеет материалом. И о чем бы он ни писал — о днях войны, или о недостойных действиях американской разведки в наше время, или о грязных делах международного сионизма, — пьесы получаются злободневными и динамичными, с легким, всегда нравящимся читателю налетом комизма и читаются с неослабевающим интересом.