Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг. - [2]

Преодоление идеологических штампов, исследование сложных явлений военного периода во всей их совокупности с привязкой к конкретным обстоятельствам и событиям является важной задачей исторической науки.

Историография вопроса. Многоаспектность темы и многообразие источников привели к тому, что многие историки, формально не ставившие своей целью изучить систему проверки, вносили важный вклад в ее исследование.

Важной приметой историографии новейшего периода был особый интерес к проблемам государственного насилия, развития лагерной системы, структур и деятельности органов госбезопасности. Многочисленные работы на эту тему составляют фон для понимания системы проверки и содержат важную информацию и выводы общего характера[20].

Что касается непосредственно проблем военного плена, то состояние их изучения на начальном этапе в годы холодной войны отражала книга Н.Д. Толстова «Жертвы Ялты»[21]. Приведенные в ней оценки отношения власти к вернувшимся из плена, несмотря на невозможность использовать советские источники, стали классическими для зарубежной историографии[22]. Детальная разработка вопроса стала возможна после распада СССР и открытия архивов[23]. Начало научному рассмотрению проблемы было положено В.Н. Земсковым в ряде статей о репатриации советских граждан, написанных на основе внутренней документации НКВД[24]. Автор кратко обратился к созданию системы проверки в 1942 г., обозначил основные ее черты в период репатриации, ввел в научный оборот статистические данные.

В дальнейшем появился ряд работ по послевоенной репатриации советских граждан, связанных с функционированием системы проверки. П.М. Полян, помимо широкой картины репатриации, рассмотрел основные изменения в системе проверки в годы войны[25]. Предпринимаются новые попытки составить детальное описание репатриации[26]. Ряд историков обращаются к региональным аспектам проблемы. М.И. Семиряга рассмотрел возвращение советских граждан через фильтрационные учреждения в Германии[27], Д.Д. Фролов изучил репатриацию из Финляндии[28], а М. Солейм и М.М. Паникар — из Норвегии[29]. Для исследований репатриации были привлечены документы региональных архивов. А.В. Рябова опубликовала важный статистический материал по сети ПФЛ и использовала проверочно-фильтрационные дела по Новосибирской области[30]. В статье И.В. Говорова рассматривается репатриация по Ленинградской области[31], в исследованиях Е.В. Вертилецкой[32] и А.С. Смыкалина[33] — в Свердловской. Н.М. Маркдорф пишет о судьбе «власовцев» и «белоэмигрантов» в Кемеровской области[34]. Совместно с этим исследователем к теме обратилась и Н.Н. Аблажей[35], автор статей о послевоенной репатриации, принудительной и добровольной, в СССР из Китая[36]. Настроения репатриантов, их впечатления от возвращения домой исследуются в книге В.И. Андрианова[37] и статье И.С. Островской[38].

Исследования вне контекста репатриации начали появляться с середины 1990-х гг. Большое общественное и научное значение имела публикация результатов работы комиссии по реабилитации, назвавшей основные фильтрационные учреждения и давшая моральную и юридическую оценку работе системы проверки[39]. Новый материал и важные обобщения содержатся в книге А.Ф. Бичехвоста[40]. Тогда же вышла статья А.В. Меженько, рассматривавшего работу системы проверки в годы войны в контексте боевых действий на фронте и борьбы разведок и контрразведок[41].

Ряд работ посвящен отдельным проверочно-фильтрационным лагерям. В рамках масштабного исследования по северо-западному региону к деятельности спецлагерей обратился В.А. Иванов[42]. В сравнении с другими категориями «спецконтингента» НКВД рассмотрел контингенты ПФЛ Молотовской области А.Б. Суслов[43]. Работу Радинского лагеря в Тамбовской области описали Г.А. Абрамова и А.Ю. Мизис[44]. О спецлагере № 0308 в Тульской области опубликовали статьи Н. Меситов и А.Н. Клочков[45]. А.Л. Кузьминых и С.И. Старостин исследовали функционирование ПФЛ в Вологодской области[46], а С.П. Сигачев — развертывание спецлагерей на Кавказе[47]. Отдельные данные опубликованы по Рязанской[48], Воронежской[49] и Оренбургской[50] областям.

Располагавшийся в Сталинграде спецлагерь № 0108 изучали несколько исследователей. Во второй половине 1990-х гг. Е.Б. Булюлина и Т.В. Савина[51], в 2010-х гг. Ж.Ю. Гаевская[52]. Документы о работе этого ПФЛ вместе с материалами из центральных архивов легли в основу публикаций В.В. Шевченко, изучившего работу сети спецлагерей с момента их создания до начала 1946 г… Он рассматривал вопросы численности и состава «спецконтингента», снабжения, медико-санитарного обслуживания, режима и трудового использования проверяемых[53]. В диссертационной работе В.В. Шевченко доказывал тезис об экономических приоритетах создания ПФЛ начиная с 1943 г. Трудовому использованию «спецконтингента» в Кузбассе уделил внимание в своей монографии Р.С. Бикметов[54].

Источниковедческим вопросам посвящены работа Е.М. Цунаевой о документации управления НКВД по делам военнопленных и интернированных (УПВИ), занимавшимся спецлагерями в 1942–1944 гг.