Синий дым - [12]

Сияет Корсика передо мной

С тех пор, лишь я смыкаю веки.

Я со скалы, неловкий рыболов,

Ненужную закинул леску.

Зато легенды и дела веков

Летели с башни генуэзской.

Три имени — три горные орла —

Поборники народной воли.

Их память корсиканца сберегла,

Рока, Корео и Паоли!

Взлетало море синее у скал,

Легчайшей бешеною пеной.

И в дикой радости тебя я звал:

«Карабкайся сюда, Елена!»

Гостеприимство

Мы поднимались к перевалу

По нестерпимейшей жаре,

Наметив твёрдо для привала

Ту деревеньку на горе.

Дорога пыльной, серой лентой

Вилась среди сухих камней.

И вдруг за ледяным абсентом

Мы в кабачке нашли друзей.

И как уютно стало сразу

От простодушной теплоты,

И, помнишь, — не моргнувши глазом,

Яд мутный выпила и ты.

А по зелёной нашей карте

Чертил дорогу карандаш.

Через всю Корсику в азарте

Летел маршрут беспечный наш.

С друзьями новыми, как братья,

Расстались мы, сойдясь на час.

Так Корсика встречала нас

Благожелательным рукопожатьем.

Сон

Взъерошенный, взирает с удивленьем

Дрозд, лапку поджимая под брюшко.

Кустарники, деревья и селенья

Несмелым покрываются снежком.

И мы идём тропинкою знакомой,

Не узнавая столь привычный лес,

И мир, объятый снежною истомой,

Затих под снежной тяжестью небес.

Смотри, как изменяется природа:

Покрыты шапкой снеговою пни.

И память вдруг зачёркивает годы,

Ребяческие возвращает сны.

След беличий бежит цепочкой узкой,

А я вдыхаю радостно озон.

Подумай-ка, такой ручной, французский,

Лес — снегом — в край родной преображён.

«Опять горят любимые созвездья…»

Опять горят любимые созвездья

И в воздухе деревенская весна.

И соловьи,

И горькое возмездие

За преданное счастье.

Ночь без сна.

С какою жадностью

И как самозабвенно

Встречал я жизнь

И поднимал на щит.

И вот от близкой гибели,

От тлена

Уже ничто теперь не защитит.

Ты слушаешь, как в сумраке весеннем

Чужая юность любит и поёт.

Так отчего же ты в таком смятенье,

Всё разлюбивший,

Всё предавший

Мот?

река Или, май, 1961.

Я ВСЕГДА ЛЮБИЛ…

1. «Дикий душистый горошек…»

Дикий душистый горошек,

Сиреневый клевер,

И простая ромашка

У меня на столе.

Я всегда любил цветы,

Полевые, садовые, всякие.

И какою детскою радостью,

И каким простодушным восторгом

Наполняли они меня.

2. «На подоконнике кошка…»

На подоконнике кошка

Настороженно смотрит в ночь,

В ночной таинственный сад,

Что в весенней мгле.

Я всегда любил зверей

И они мне платили тем же:

— Преданность, ласка, доверие —

И какою детскою радостью,

И какой теплотой радушной,

И нежностью

Наполняли меня.

3. «А на юге взошёл Антарес…»

А на юге взошёл Антарес.

Он меняет цвета:

Зелёный, рубиновый, синий.

Я всегда любил звёзды.

На всю жизнь я запомнил

Чудесную радость:

Амбразура стены

Тамплиеров древнего замка,

И над чёрным хребтом Пиреней

Синею ночью

Для меня впервые взошла Южная Фромальгут.

Я всегда любил звёзды.

И какою детскою радостью,

И каким простодушным восторгом

Наполняли они меня.

29 мая, 1961.

«Да, я родился с жадною душой…»

Да, я родился с жадною душой

К виденьям мира.

Мне судьбою щедрой

Дарован мир пространственно-большой.

Я слушал атлантический прибой,

Внимал молчанию сибирских кедров.

Как густо чертит детская рука

Карандашом по маленькой Европе.

Я эту карту так же исчеркал

Пешком, велосипедом, auto-stop-om.

…Динарских Альп лесистую гряду

Струя колеблет в синеве Скадара…

Из памяти года не украдут

Виденье несказанное — Катарра!

Над Адриатикой кусты мимоз…

Гортанный гул восточного базара…

Волнующий овал, что я унёс

В мою судьбу с полотен Ренуара…

В застенчивый сентябрьский закат

Платаны и осины по каналам

Над Францией, что дрёмно шелестят, —

Всё с жадностью душа моя вбирала.

А яблони в Нормандии в цвету!

Снега в Швейцарии!

Снега в Тироле!

И в эту вязь видений я вплету

Родного Севера ржаное поле…

И я смотрел с взволнованным вниманьем

В тот утренний необычайный час,

Когда диск солнца скрыт ещё от глаз,

Как загораются снега Тянь-Шаня!

И я вдыхал, ружьё сорвав с плеча,

Тот острый запах зверя и полыни!

А у палатки слушал по ночам

Великое безмолвие пустыни…

……………………………………………

Я видел мир не в кабинете чинном

И не из книг я образы копил —

Мои слова хранят песок и глина,

Асфальт дорог,

Гранит,

Прибрежный ил.

6 марта, 1959.

«Шумит вода, бурлящая в камнях…» [21]

Шумит вода, бурлящая в камнях.

Сияют звёзды над моей палаткой.

И голубая Вега в небесах

Горит над жизнью и судьбою шаткой.

Ночные мысли медленно текут,

Ночные мысли паутину ткут,

Ночные мысли пробегают годы

Под этим тонким полотняным сводом.

Но вопреки всему опять пожаром

Пылает жизнь. И в шуме поздних гроз

Под нимбом золотых густых волос

Волнующий овал, что я унёс

В мою судьбу с полотен Ренуара.

Ты мне явилась, как благая весть

О том, что радостью не оскудела

Вот эта жизнь, хоть с ней утрат не счесть,

Хоть сердце бедами переболело.

Сияй, моя вечерняя звезда,

Дарованная щедрою судьбою,

Чтоб озарить последние года

Большой, прекрасной радостью земною.

ущелье в горах Киргизского Алатау, 1957.

«Бутылкой, выброшенною за борт…»

Бутылкой, выброшенною за борт,

Скиталась жизнь моя по океанам,

Внимательный не привлекая взор,

Но полнилась и солнцем, и туманом.

Её щадили бури много раз!

И ветер бедствий гнал её по свету.

Ещё в младенческий далёкий час

Судьба вручила тяжкий дар поэта.

Среди великих бед и певчих слов

Я прожил жизнь.

Как? толком иль без толка?..