Синдбад-Наме - [66]
Спор и пререкания все усиливались и возрастали. Услышала об этом старушка, хозяйка купца. Она выскочила на улицу, подбежала к спорящим и попросила:
— Выдайте мне этого человека на поруки, а утром я верну его вам. Сегодня уже поздно, судья не станет решать спора, и ваша тяжба окажется бесполезной.
Жулики уступили купца старушке, и она взяла его на поруки. Купец вернулся домой, словно цапля, вялый и огорченный. Он проливал горючие слезы, подобно фонтану, кусал палец изумления зубами скорби и, пораженный превратностями судьбы, удрученный коварством света, с удивлением повторял:
Старуха начала его упрекать:
— Я ведь предупреждала тебя, украсив беседу наставлением и увещеванием, и говорила тебе, чтобы ты в нашем городе ни с кем не совершал купли-продажи и не вступал в сделку. Ты пренебрег моими советами, полными искренности, и презрел наставления, исполненные доброжелательства, и вот подверг себя таким бедствиям и напастям.
— Ты права, — отвечал купец. — Ты проявила человечность, сострадание, благородство и доброжелательство, но прости меня, ведь говорят:
— Лучше бы мне никогда не лелеять этой мечты и не ронять своей чести! Однако что же теперь делать?
— Успокойся и прислушайся ко мне слухом разума! — ответила старуха. — Против каждой болезни есть снадобье, у каждого затруднения есть конец. Бери жемчуг в море, золото — из земли, мудрость — у говорящего. Я научу тебя хитрости и придумаю средство для избавления от этой беды и достижения твоей цели.
Купец с благодарностью и признательностью выслушал благожелательные речи старушки, похвалил и восславил ее и добавил:
— Когда я избавлюсь от этих бедствий и напастей, то отблагодарю тебя за добрые советы и наставления по мере возможности и сил, способностей и умения, буду идти по стезе благодарности и вознаграждения за эти похвальные поступки и достойные дела и подкреплю эти обычаи благосклонности знаками дружбы.
— Знай же, — начала старушка, — что у этой шайки есть главарь, старец слепой и увечный, но очень искусный и ученый, сообразительный и мудрый, скорый на выдумку. Вся шайка каждую ночь собирается у него. Они рассказывают ему о событиях дня, советуются с ним, прося у него наставления и указания, и всецело подчиняются его приказам. Было бы неплохо тебе одеться жителем нашего города, отправиться в его дом и сесть в уголке, *превратившись весь в зрение, как нарцисс, весь в слух, как водяная мята. Будь внимателен и прислушивайся к тому, что будут говорить твои истцы и что он ответит им. Запомни все и закрепи это в памяти, а завтра используешь в надлежащем месте.
Купец надел одежду жителей того города и, когда на лицо невесты вселенной набросили серебристую чадру и накинули черное покрывало, он направился в дом главаря обманщиков, сел переодетый в дальнем углу и стал наблюдать и прислушиваться к их речам.
Сначала на ноги поднялся мошенник, купивший у него сандал, и сказал:
— Да продлится жизнь атамана, да будет она счастливой и благословенной, да будет мир соответствовать его желаниям, да будет добыча в его силках. В этот город прибыл купец и привез сто харваров сандала. Я купил у него весь сандал с условием заплатить мерой любого, чего он захочет.
— Ты совершил оплошность, — перебил его главарь. — Никогда не следует попадать в сети к тому, кого сам хочешь поймать. Много умных и сообразительных мужей таким образом попадало в трудное положение и теряло свое состояние. Тебе следует знать, что никто, пока он не превзойдет всех умных мужей в мире умом, сообразительностью, проницательностью и хитростью, не прибудет в нашу страну для торговли.
Именно поэтому сложены такие стихи:
— Если завтра ты потребуешь от него сандал, он скажет: «Я прошу меру блох, чтобы половина их была самцами, а половина — самками. И все они должны быть оседланы, взнузданы». Что ты тогда ответишь? Как выйдешь из положения?
— О атаман! — отвечал мошенник. — Вряд ли он знает такие тонкости.
— А если знает, что ты будешь делать?
— Верну ему сандал.
— Хорошо еще, если он возьмет сандал и не попросит чего-либо в придачу.
Потом встал игрок в нарды и стал рассказывать:
— С тем же самым человеком я сыграл партию в нарды с условием отдать ему что он пожелает, коли выиграет, а коли проиграет, — потребовать от него исполнения любого моего желания. Я выиграл и сказал ему: «Выпей сразу всю воду этой реки».
— Ты совершил оплошность, — сказал ему старик. — А если он, до того как выпить, попросит запрудить все речки, впадающие в ту реку, что ты будешь делать?
— О атаман! — отвечал мошенник. — Он никогда не додумается до этого.
— Но он должен ответить именно так, — перебил его старик.
Встал третий человек и начал:
— Я потребовал от него сшить мне рубашку и шаровары из куска мрамора.
Настоящее издание — первое общедоступное собрание сочинений синолога и этнографа П. В. Шкуркина (1868–1943), одного из самых известных востоковедов русской эмиграции, многолетнего друга и соратника В. К. Арсеньева, с 1913 г. жившего в Китае, позднее в США. Сочинения Шкуркина, который собрал и перевел на русский язык множество китайских и корейских сказаний и легенд, до сих пор оставались известны лишь ученым либо выпускались минимальными тиражами по спекулятивным ценам, что препятствовало знакомству с ними широкого круга читателей.Во второй том собрания вошли переложения классических китайских легенд и сказаний — народной «Легенды о Белой Змее», ставшей основой многочисленных драматических и оперных постановок, кинофильмов и т. д., а также знаменитого даосского сказания «Путешествие восьми бессмертных за море».
Вниманию читателей предлагается оригинальная повесть азербайджанского писателя Анара, написанная по мотивам древнего тюрко-огузского эпоса «Книга моего деда Коркута». В повести освещены почти все сюжеты, сюжетные линии, эпизоды и даже отдельные мотивы памятника далекой старины. В его повести очень рельефно подчеркнуто все то положительное, чем жило огузское общество и что увековечено сказителями. Основной пафос повести «Деде Коркут» составляет стремление огузов жить в мире и согласии между собой и с соседями.В предлагаемой читателям повести Анара «Деде Коркут» сохранен своеобразный стиль тюркского героического эпоса.
В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.
Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.
Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.
«Путаница» («Торикаэбая моногатари») — японский роман XII века из жизни аристократического общества. Завязкой романа является появление на свет похожих как две капли воды брата и сестры, по мере взросления которых оказывается, что мальчик воспринимает себя девочкой, а девочка считает себя мальчиком. Что, кроме путаницы, может получиться из этого? Что чувствовала женщина, став мужчиной, и что заставило ее снова стать женщиной? Как сумел мужчина побороть природную застенчивость? Это роман о понимании и нежелании понять, о сострадании и жестокости, о глубокой и преданной любви.