Синан и Танечка - [21]

Она вдруг спохватилась, что наболтала лишнего, и испугалась:

– Вы только не говорите никому.

– Ну что вы, я же пообещал, – заверил ее Синан.

А когда старая сплетница ушла, задумался. Мысль о том, что Таня может рассказывать неправду, но совершенно искренне в нее верить, до сих пор не приходила ему в голову. Эта неприятная тетка, конечно, наговорила с три короба. Понятно, что большая часть ее болтовни была вызвана личной неприязнью к красивой молодой женщине, которую любили больные. И все же, все же… В Тане действительно было что-то странное. Про таких обычно говорили «не от мира сего».

Ночью, когда она уже привычно вошла к нему в палату, Синан следил за ней глазами особенно пристально. Мягкие плавные движения, нежная улыбка, и этот взгляд – как будто бы всегда слегка отсутствующий.

– У вас остались фотографии дочери? – неожиданно спросил он.

Таня вздрогнула.

– Только одна.

– Можете показать, – попросил Синан.

– Да, у меня есть скан в телефоне.

Она достала мобильный из кармана халата, поводила пальцами по экрану и развернула его к Синану. Снимок был очень старый, снятый полароидом, нечеткий. К тому же качество явно пострадало от сканирования. Различить худенькую девушку с улыбчивым белокурым младенцем на руках, конечно, было можно. Но понять, Таня ли это, не удавалось. К тому же, – подумал вдруг Синан, – даже если это действительно она, это ничего не доказывает. Мало ли, с чьим ребенком она могла сфотографироваться.

– Спасибо, – кивнул он.

Таня спрятала телефон, спросила:

– Как вы сегодня себя чувствуете? Доктор говорил с вами?

– Говорил, – хмуро бросил Синан. – Сказал, что для того, чтобы встать на ноги, я должен этого захотеть.

– Он прав, – кивнула Таня. – Я знаю, это сложно. Но нужно двигаться вперед.

– Вы, наверное, лучше всех знаете, как заставить себя это делать? – он пристально взглянул на нее. – Расскажите, как вам удалось? Что вами двигало? Почему после всего, что вы пережили, вы не сломались, остались такой стойкой и вместе с тем доброй, милой, приветливой, великодушной?

– Я… Я не знаю, – растерянно протянула Таня.

Кажется, ее смутил его сегодняшний необычный тон.

– А я думаю, знаете. Просто не хотите говорить, – настоял он.

– Ну хорошо, – призналась Таня. – Я все время представляла себе, что однажды снова встречусь с Асей. Что она увидит меня и… Понимаете, ей не должно было быть стыдно за то, какая у нее мать.

– И вы не теряли надежды ее найти? – спросил Синан.

В Таниных глазах, обычно таких ласковых, лучистых, неожиданно сверкнуло что-то стальное.

– Никогда, – твердо ответила она.

* * *

– Граждане отъезжающие, по вагонам! – зычно закричала рыжая приземистая проводница.

Поезд запыхтел, лязгнули колеса. Люди на перроне, пропахшем дегтем и гнилью, засуетились. Кто-то принялся поспешно обниматься, давать напутствия, прощаться. Кто-то потащил в вагон тяжелые чемоданы. В шумной круговерти смешались обрывки разговоров.

– Да не спешите, что вы напираете?

– Кто напирает? Я? Да это вы застряли в проходе.

– Анечка, обязательно дай телеграмму, как приедешь!

– Владик, я позвоню!

Их компания отбывала налегке. Бело-голубые клетчатые сумки, которые где-то в огромном количестве раздобыла Ирка, пока еще были свернуты и сложены на дно единственного небольшого чемодана.

Ирка отслеживала появлявшихся перед вагоном пассажиров, которые должны были ехать вместе с ними.

– Петр Андреевич, здравствуйте! Ваше место боковое снизу. Люся, опаздываешь. Давай-давай, сейчас отправляемся.

В руках у нее был пухлый конверт со стопкой билетов и еще какими-то документами. А на лацкане плаща болтался бейджик: «Туристическая фирма «Горизонт», Ирина».

Официально Ирка считалась руководителем группы, которая в составе десяти человек отправлялась в Турцию с туристической целью. Неофициально все они, включая Таню, назывались «челноками» – работниками теневой российской торговли. Рейсы в Турцию за шубами, кожаными куртками, обувью и одеждой совершались регулярно, и перекупщики экономили на всем, чтобы при минимальных вложениях получить максимальную прибыли. Сейчас они отправлялись на поезде до болгарского города Русе, а оттуда должны были двинуться в Турцию на туристическом автобусе. Болгарские визы уже стояли в загранпаспортах, стопкой лежащих у Ирки в конверте. А турецкие должны были проставить на границе.

Убедившись, что все прибыли на место и загрузились в поезд, Ирка скомандовала Тане:

– Ну, с богом! – и сама полезла в вагон.

Таня вошла вслед за ней и огляделась. Неловко признаться, но она впервые за свои 23 оказалась в поезде, и все здесь было для нее необычным. Отделанные пластиком с узором «под дерево» стенки вагона, закрывавшие нижнюю часть окна маленькие белые занавески с эмблемой железной дороги, полки слева и справа, откидные столики, титан с кипятком в начале вагона. Ирка, искоса наблюдавшая за глазевшей по сторонам Таней, фыркнула:

– Хорошо, не самолетом летим. А то б у тебя вообще шок был.

Таня покраснела и юркнула на свою полку. Что-то зашипело, состав будто вздрогнул всем своим железным телом, и Таня увидела, как за окном медленно поплыл прочь вокзал.

– Ну, тронулись наконец, – Ирка плюхнулась на полку напротив нее и шваркнула на стол свой конверт. – Ща разберемся тут, перекусим чего-нибудь и спать. Ты, Танька, расслабляйся пока, ехать долго. Зато потом уже времени на расслабон не будет.