Бесчисленны преступления, совершавшиеся ведьмами. С величайшей точностью в систематическом порядке перечисляет Иоганн Нидер в своем «Formicarius» все эти преступления. В числе их он называет отрицание и осквернение христианской церкви, договор с Дьяволом и низменный акт поклонения, когда черт появляется в человеческом образе, воздушные полеты, околдовывание хлебов и скота, возбуждение гнева и сладострастия, препятствие зачатью у людей и животных, превращение ведьм и волшебников в зверей (ликантропия), умерщвление плода во чреве матери через колдовство, употребление частей детских трупов для мазей и, наконец, прелюбодеяния с инкубом и суккубом.
Конечно, привыкли приписывать ведьмам невероятнейшие преступления, но и тех, которые она действительно совершала, достаточно, чтобы взять под защиту самого жестокого инквизитора. Извращенность всей ее природы, совершенное устранение законов, действующих и управляющих нормальным телом, имело последствием то, что она стала преступницей; не с сознательным намерением, не со свободной волей, но в силу той же необходимости, вследствие которой другой делает добро или при злом поступке сознает это. Вечный вопрос каждой религиозной доктрины объясняется у ведьмы самостоятельно, особенностями органического характера.
Все гражданские и божественные законы сами собой перевертываются в ее мозгу, и сам собой рождается страшный сатанинский кодекс: «Сатану должна ты любить, чтить его как Бога, и никого кроме него. Имя Христово ты должна презирать и осквернять. Святые дни Синагоги ты должна чтить; презирать отца и мать. Ты должна убивать мужчин, женщин и, главным образом, детей, ибо этим ты более всего огорчишь Того, кто сказал: „оставьте детей прийти ко Мне“. Ты должна нарушать брак, всячески распутствовать, лучше всего, противно природе; ты должна грабить, убивать, уничтожать, ты должна давать ложные клятвы и лжесвидетельствовать».
Магические способности, которыми она обладает, дают ей страшную власть над людьми. Одного ее взгляда достаточно, чтобы парализовать врага; этого взгляда так боялись, что ведьму подводили к судьям спиной. Одного движения ее руки достаточно, чтобы загипнотизировать человека, подействовать на его мозг так, что на его теле появляются язвы, и воля ее так сильна, что может переносить ее на большое расстояние и вводить в сношения с людьми, живущими далеко.
Но она вовсе не презирала естественных средств, желая достигнуть своих гибельных целей. Она – яростная ядосмесительница. Нет ядовитого растения, которого она бы не исследовала и действия которого она бы не знала. Но, чтобы повысить естественную силу действия, чтобы иметь возможность «наколдовывать» болезнь, ей нужны части трупов, жир убитых детей.
И она крадет детей, где только может, охотнее всего некрещеных, чтобы вместе с тем украсть их души у ненавистного Филиппа (так ведьмы звали Христа), она убивает их с помощью ужасных пыток, чтобы порадовать ими своего повелителя, варит мясо, мешает его с грязнейшими ингредиентами, с отварами разных ядовитых растений и составляет страшный «антропотоксин».
Охота за детьми была весьма распространенным и излюбленным спортом в средние века. Число несчастных жертв невероятно. Знаменитый Жиль де Рэ один убил около тысячи детей для сатанинских целей, ибо «он был рожден под такой звездой, что никогда ни один человек не мог совершить таких преступлений, как он». Это его собственные гордые слова. На каждом шабаше, по меньшей мере, одно дитя приносилось в жертву. Евреи и христиане состязались в детоубийстве: знаменитый епископ Гибур на каждой из своих бесчисленных черных месс убивал по ребенку, и кровь его, смешанная с менструальной кровью, превращала богохульную гостию.
Порой употребляли для этого и взрослых. Так, известен случай, когда один итальянский кардинал зарыл по грудь в землю свою только что родившую рыжую сожительницу, подпустил к ее грудям по змее, и сок, вытекший и найденный в пресмыкающихся, употребил на ядосмесительство.
Так составлялись яды, из которых наиболее известный – aqua Toffana. Его действие страшно, никакое противоядие от него не помогает, никакая осторожность не предостерегает от него, потому что он бесцветен и безвкусен. Можно месяцы носить его в себе, чувствуя себя здоровым; чувствуешь только неприятное ощущение, которое все растет, пока тело не умирает, пораженное ядом. Он захватывает благороднейшие части тела, не причиняя ни судорог, ни каких-либо особых болей, но только медленное угасание, увядание, истощение. Только после смерти обнаруживается действие ядов: члены отделяются; при похоронах кардинала Гатанелли, которого несли в открытом гробу, одна нога вывалилась из гроба.
Вследствие всех этих ядоварений возникали, конечно, целые эпидемии; все эти странные и нервные заболевания в известной части можно, наверное, объяснить ядами, и бесконечен ряд процессов о приготовлении этого «ядовитого свинства». Эти процессы были весьма законны и основательны, и в большинстве случаев на судейском столе в качестве corpus delicti[67] лежало это «ядовитое свинство», найденное при обыске. В 1605 году в Богемии, в Силезии и Лаузице было казнено около двух тысяч отравителей. И так как человеческое правосудие должно было получить особую внушительность, то их терзали раскаленными щипцами, колесовали, а потом «коптили», то есть медленно жарили на зажженном кругом огне; «была от того великая вонь».
