Силой и властью - [44]

Мальчишка назвался Ваджрой, будущим целителем, учеником магистра Жадиталь. Этот Ваджра и сообщил Адалану, что с испытаний прошло уже пять дней.

— …а учитель-то твой все дожидается. Велел, как только ты проснешься, чтобы тотчас ему сказали.

— Пять дней?

Адалан хотел по привычке вскочить — не тут-то было. Голова закружилась, и он опять свалился на подушку.

— Ну так что? — усмехнулся чернявый, — бежать мне к твоему учителю, или еще поспишь?

— А у меня, значит, уже и учитель есть?

— Конечно. Белым магам по-другому не положено, всякого берет в обучение один из магистров. Тебя взял сам Дайран Могучий. Гордись!

Адалан и так понимал, что пять дней — это слишком, но после разговоров об учителе и о том, что положено-не положено в стенах Серого замка, окончательно убедился, что проспал все самое важное. А мог и свою судьбу запросто проспать.

— А кто это — Дайран Могучий? — спросил он, поднимаясь теперь медленно и осторожно, как больной.

— Ну ты даешь, парень! Верховный магистр, вот кто!

Глаза чернявого, и без того круглые и выпуклые, как у лягушки, выкатились еще сильнее.

— Ты вообще откуда взялся, если Дайрана Могучего не знаешь? Вроде старшая кровь, светоч мудрости, а такой дикий…

— Сам ты дикий, — огрызнулся Адалан, сполз с постели и натянул свежую тунику. — Не надо тебе никуда бежать, я пойду. Только расскажи, как мне найти этого Дайрана Могучего…

Одним рассказом не обошлось. Адалан хоть и храбрился, изо всех сил показывая, что справится сам, будущего мага-целителя обмануть не смог.

— Нет, одного не пущу. На дворе дождь, а если по замку, то выйдет далеко. Простынешь или перетрудишься, свалишься снова, а госпожа Таль с меня шкуру спустит, — ответил Ваджра. — Сам доведу.

А потом подхватил Адалана под руку и потащил за собой по коридорам.

В коридорах было мрачно, тихо и немноголюдно. Замок освещали факелы, развешанные по стенам через каждые семь-десять шагов, но горели они неярко, некоторые так и просто тлели, а оставшийся свет скрадывал серый камень, превращая его скорее в полумрак и длинные колеблющиеся на сквозняке тени. Разглядеть среди них встречных обитателей замка было трудно. Адалан сначала пытался, но вскоре устал и бросил. Он заметил только то, что это в основном мужчины. Взрослые были в темных орденских плащах, юноши — в белом. Реже попадались женщины и уж совсем редко, раза три-четыре, мальчики увидели людей в одежде обычных горожан. Встречные же частенько обращали на них внимание, некоторые даже останавливались и смотрели вслед, тогда Адалан чувствовал, как начинает болеть затылок, и невольно прибавлял шаг.

— Чего они смотрят? — спросил он Ваджру.

— На тебя смотрят, — ответил тот. — Златокудрые, старшая кровь, редкость тут.

— А почему?

Мальчишка только плечами передернул:

— Не знаю. Говорят, ваша кровь и есть самая настоящая магия, а в ордене орбинитов почему-то почти нет. Только верховный магистр, госпожа-магистр Майяла, старый мастер ключей, да магистр Армин-книжник, мастер порталов… говорят, Армин с Датрисом — еще и первые в мире мастера меча, но это только так, болтовня, на самом деле никто не знает — войны-то уже почти двадцать лет не было. А зато наша госпожа-магистр занимается целительством, это всегда нужное дело, и на войне, и в мире…

Сначала они прошли вдоль ученического крыла со входами в комнаты, потом поднялись по винтовой лестнице и спустились по галерее, сплошь изрезанной стрелами арок-бойниц. По галерее гулял ветер, и в створы летели ледяные струи дождя. Адалан сначала обрадовался свежему воздуху, хотел выглянуть в сад. Но ветер был не просто свеж, он насквозь пронизывал хлипкие плащи, обсыпая водяной пылью, и им с Ваджрой, продрогшим до костей, пришлось бежать под защиту глухих стен. После пробежки Адалан долго пытался отдышаться, но восстановить силы так и не смог. Почти повиснув на руке провожатого, он поплелся дальше уже из упрямства да от нежелания снова лезть под дождь.

После галереи был спуск и опять коридор. На этот раз вместо арок по стенам попадались редкие двери на массивных металлических петлях. Опять подъем винтом и спуск, уже пологий, через несколько этажей-промежутков. Снова подъем и коридоры, теперь кривые и запутанные, настоящий лабиринт, которому, казалось, не будет конца… еще подъем — и вот Ваджра потянул Адалана в сторону, в узкий и темный проход, который всего через двенадцать шагов уперся в высокую деревянную дверь.

— Пришли, — сказал Ваджра.

Адалан толкнул дверь, попробовал дернуть на себя, а потом устало присел, опершись спиной о гладкое дерево.

— Заперто.

— Сейчас отопру, — Ваджра вытянул руку, помедлил, шевеля пальцами, и будто бы кинул чем-то в железную дверную скобу. — Не упади смотри, златокудрый.

Дверь отворилась так плавно и легко, что Адалан и вправду чуть не упал. А когда поднялся — замер от удивления.

За дверью был небольшой зал, наполненный светом, но не маслянисто-тусклым, факельным, а ярким, чистым и холодным, какого Адалан в жизни не видел. Светились предметы, похожие на стеклянные пузыри, подвешенные на стены. Всего таких пузырей было три, и два из них — абсолютно белые, а третий сиял голубоватым светом, который казался почему-то и жутким, и очень красивым одновременно. Уже привычных серых камней тут не было и в помине: полупрозрачные с молочным оттенком стены сплошь покрывала резьба, а на полу пестрела самоцветная мозаика.