Сильнее смерти - [77]

— Сволочи! — выругался Шолая. — Вот тебе и договор, вот тебе и соглашение. По коням! — скомандовал он.

Белица, Муса, Йованчич и еще несколько человек бросились за лошадьми.

Перед Шолаей и Проле встала неразрешимая задача. Весь их отряд вместе с другими партизанскими отрядами находился под Яйце — слишком далеко, чтобы успеть помешать прорыву итальянцев. Под рукой у них оказалось всего лишь два десятка конных бойцов. Остановить такими силами продвижение превосходящих сил противника было почти невозможно.

— Итальянцы идут на Шипово, чтобы создать там гарнизон и закупорить Пливскую долину, — предположил Проле.

Шолая плюнул со злостью и направился к коню.

— Это работа четников, — говорил он на ходу. — Они задумали пропустить врага. Ну ничего, я им покажу. Всех сотру в порошок.

Вскочив на коня, Шолая с места рванулся вскачь. Сначала они мчались по тропе, затем по дороге, и вскоре за крутым поворотом всадникам открылся широкий простор, подернутый мутной пеленой. По небу плыли низкие тяжелые облака. Долина, зеленевшая сочной травой, была похожа на огромное корыто, по дну которого Плива катила свои буйные воды. Вдали виднелись сожженные села с торчавшими вверх дымовыми трубами.

Артиллерийская стрельба не прекращалась. Партизаны мчались по лужам и грязи, все сильнее погоняя лошадей. Вот уже и поворот на Шипово, а за ним открылось взору и само село. Еще издали они заметили группки людей, бежавших в горы.

— Откуда бьют пушки? — спросил Шолая, остановив группу беглецов.

— Из Гламоча и от Драгнича бьют по Плеве, — ответил бородатый крестьянин.

— Собачье племя! — выругался Шолая в адрес четников, вытирая ладонью забрызганное грязью лицо.

Подъехал Проле. Глаза его внимательно следили, как деревню покидали последние жители, торопливо погоняя скотину. Дома опустели. На изгороди болталось чье-то платье. Почти у самой изгороди возмущенно рокотали воды Пливы. Проводив взглядом последнего шиповлянина, оставлявшего село, Проле глухо сказал:

— Спалим Шипово! Итальянцам не удастся создать из него свой опорный пункт. Если они придут, то все разграбят и разрушат и крестьянам нельзя будет вернуться в свои дома. Лучше сжечь село. Пусть эта земля будет сожженной, но зато свободной!

— Ты свою деревню собираешься поджечь? — изумился Шолая.

— Да, — подтвердил свое намерение Проле. — Начну со своей хаты. Сам подожгу. Лучше пусть все сгорит, чем достанется итальянцам.

Одним махом Проле соскочил с коня, привязал его к плетню, а сам направился в дом.

Шолая подъехал ближе и стал наблюдать за действиями Проле. Сквозь открытую дверь было видно, как тот положил на пол охапку соломы и бросил на нее поломанные стулья, старую вешалку, деревянную полку, покрытый скатертью стол. Огонь легко побежал по сухой соломе и, пустив густой столб дыма, прорвался ярким пламенем.

Проле вышел из загоревшегося дома.

— Жгите всю деревню, товарищи! — Он вытер ладонью вспотевшее лицо и направился к коню.

Белица, Йованчич, Муса, Округлица и остальные бойцы соскочили с лошадей и бросились к домам. Из окон повалил дым. Через некоторое время над Шипово поднялось жаркое облако огня и дыма, которое, словно мостом, соединило землю с небом.

Потрясенный видом этого жертвенного пожарища и обеспокоенный все более близкими звуками артиллерийской стрельбы, Шолая вскочил на коня и крикнул:

— За мной! Спасем от огня Плеву! — Ему было до слез жаль Шипово, и это усиливало его решимость спасти Плеву.

Итальянцы продвигались тремя колоннами под прикрытием огня артиллерии. Они шли быстро. Их снаряды уже разрывались над холмами, за которыми текла Плива.

Шолая и Проле решили устроить засаду километрах в двух от моста. Выбрав удобную позицию, они приказали бойцам тщательно замаскироваться. Шолая расположился в центре. Лежа на земле, он оперся на локти и из-за куста наблюдал за приближавшимися колоннами итальянцев. Итальянцы шли быстро и, судя по их беззаботному поведению, не ожидали нападения.

— Не пора? — спросил Проле.

— Нет еще, — ответил Шолая.

Уже стали видны загорелые лица под рядами касок. Колонны быстро приближались.

Винтовочный залп сотряс воздух. Пронзительные крики и стоны итальянцев смешались с треском выстрелов. Плива подхватила этот оглушающий шум и эхом понесла его над водной гладью. Отражаясь от берегов реки и склонов гор, звуки боя приобретали новую тональность и начинали походить на рычание раненого зверя.

Не прекращая огня, Шолая поднялся во весь рост.

— В атаку! — прозвучал его боевой клич.

Проле, Белица, Йованчич, Округлица и другие бойцы бросились на врага, стреляя на ходу.

Передние ряды итальянцев, охваченные страхом, бросились назад, дезорганизуя всю колонну. Еще мгновение — и вся колонна смешалась и обратилась в бегство.

В это время Шолая с группой бойцов ударил по итальянцам с левого фланга. Колонна противника совсем поредела и распалась на части. На земле остались лежать десятки трупов.

— Эй, Йованчич, — крикнул Шолая, — скачи в Плеву, собери женщин, до ночи надо подобрать все трофеи.

Йованчич, с которого ручьем лил пот, взял за ремень винтовку и побежал к Пливе.

Бой продолжался. Итальянцы отступали в направлении Герзово, находившегося за возвышенностью. Их маленькие фигурки отчетливо вырисовывались на фоне неба и служили отличной мишенью. Белица, каждый раз, когда его пуля достигала цели, приговаривал: