Сильнее смерти - [75]

— Вот это женщина!

— Это же настоящая госпожа!

— Нам бы такую!

— К поручнику, наверно, приехала. Тот по этой части мастак.

Когда из дома стремительно выскочил Дренко и бросился навстречу женщине, четники зашумели еще сильнее.

— Да это же к капитану! Что ж, подходящая парочка. Вон как он ее обнимает.

Бубало при виде этой сцены помрачнел.

Четники еще долго обсуждали прибытие Сайки. В течение нескольких дней все разговоры в отряде велись вокруг этой темы.

— Хорошо ему воевать, когда баба под боком, — говорил Бубало. — Ест сладко, спит вволю.

— Да, чудно, — мрачно отвечал Бубало. — Турки разгуливают безбоязненно, а офицеры с бабами милуются. О войне совсем забыли. Куда это годится!

Бубало поднялся и, широко ступая, вышел на улицу.

Выйдя на крыльцо, он уставился на окно соседнего дома, в котором располагался штаб. Окно было ярко освещено. В нем то и дело мелькала женская тень. Бубало стиснул кулаки, выругался. В комнате, видимо, о чем-то говорили, но из-за шума дождя слов нельзя было разобрать. Недовольный, Бубало тряхнул головой и зашагал по темной улице.

— Ты куда? Что с тобой? — раздался голос Симана. В последнее время старика начало беспокоить постоянное мрачное настроение племянника. Вот и сейчас он вышел из дома сразу вслед за Бубало.

— Что со мной? Да ничего. Видишь, что там происходит? — Бубало показал рукой на светившееся окно, откуда доносился женский смех. — Бабу в дом привел, а про войну забыл, — продолжал он. — Почему мы сидим в деревне? Поп каждое утро молитву читает, а по вечерам с ним вместе пьет, ест, веселится. Ординарец говорил, что на днях итальянец приезжал. Тот офицер и наш офицер — одна кость. А мы?

— Успокойся, Бубало, не кричи так громко, — попросил Симан.

— Не успокоюсь, пока самого капитана не спрошу обо всем этом, — решительно возразил Бубало. — А эту стерву надо убить.

— Да тише ты, могут услышать.

— Пусть слышат, я не боюсь!

Долго еще топтались они под дождем и вернулись в дом промокшие до нитки.

Однообразной вереницей проходили дни и ночи, сменяя друг друга под шум дождя. Осень все ближе подбиралась к зиме, завывая холодными влажными ветрами. В хлевах мычали коровы, в наполненных дымом домах солдаты сутками резались в карты, а в штабе весело звучали женские голоса.

Как воды поздней осени спешат разлиться бурным потоком, прежде чем их скует ледяной покров, так и женщина, если она мало любила в молодости, стремится наверстать упущенное в пору бабьего лета.

Сайка вышла замуж совсем девчонкой за человека, который был почти на двадцать лет старше ее. На висках подполковника уже блестела седина, когда он ввел молодую жену в свой великолепный дом. Она не замечала его лет. Ослепленная непривычным блеском и роскошью, она окунулась в новую жизнь, как в волны. Словно изголодавшийся зверек, принимала Сайка милости и ласки судьбы, глухая ко всему, что выходило за рамки ее новых отношений. Но сердце ее оставалось свободным.

А когда прошел угар первых месяцев замужней жизни, она вдруг обнаружила, что ее окружает скука и пустота. Улыбка исчезла с ее губ, дни и вечера проходили медленно и тоскливо. Муж начал раздражать ее.

Мелкий чиновник из таможни отдал свою красавицу дочь за офицера из богатой семьи, чтобы обеспечить ей роскошную жизнь. Офицер взял Сайку в жены за ее необычайную жизнерадостность, которая его очаровала и благодаря которой, как он думал, их жизнь будет легкой и радостной. Сайка же жаждала чего-то нового, чего именно — она и сама не знала.

Дренко познакомился с Сайкой еще до войны. Женщины нередко увлекали его, но потом рано или поздно он остывал, и все проходило. На сей раз оказалось не так. После каждой встречи его все больше и больше тянуло к Сайке, и это было необычно. Однако каких-то серьезных планов на будущее он с ней не связывал.

Впервые познакомившись с женой вышестоящего офицера во время парада, Дренко сразу же обратил внимание на ее необычайно красивые глаза. На следующее утро, проезжая через город во главе колонны солдат, Дренко не мог удержаться, чтобы не посмотреть на дом подполковника, надеясь увидеть хозяйку. Ему повезло. Сайка, только что проснувшаяся, стояла у окна с распущенными волосами. Ее глаза показались ему еще более прекрасными, а в их блеске он усмотрел страстный призыв.

— Глупости! — пытался охладить Дренко его приятель капитан, которому он поведал о своей новой страсти. — Необычных женщин не бывает. Они необычны постольку, поскольку мы их не знаем. А в целом все они одинаковы. Я, брат, еще ни разу не нашел ничего особенного ни у блондинки, ни у брюнетки, ни у шатенки.

— Ты не прав, — возражал Дренко. — Я тоже так считал, пока не встретил ее.

— Фантазер! — смеялся капитан. — Я раньше тоже вроде тебя был. А потом понял, что не бывает необычных женщин, бывают лишь необычные обстоятельства. Сейчас ты влюблен — в этом суть. Потом охладеешь, и все пройдет.

После этого разговора Дренко уже не пытался ни с кем делиться своими мыслями о Сайке. Как только муж Сайки уезжал из города, он пробирался к ней в дом, зарывался лицом в ее распущенные косы, вдыхал их опьяняющий аромат.

— Милый, я хочу быть всегда с тобой, — говорила Сайка. — Я не хочу этих разлук.