Сильнее смерти - [74]

Дренко попросил поручника отпустить воротник крестьянина.

— Не отпущу, пока не скажет всего, — воспротивился поручник.

— Да ничего я плохого не делал! — громко начал крестьянин. — Это Бубало наговорил на меня. Мы, господин офицер, почти три года враждуем с ним. Как раз в Юрьев день на Витороге моя собака покусала его стельную корову, а он за это сломал псу палкой шею. Но ведь с собаки какой спрос — ее сам господь бог создал, чтобы кусаться. Да и от коровы ей тоже попало копытом. Зачем же он вмешался! С той поры у нас и вражда. Я того пса, можно сказать, ценил больше, чем быка. Ни у кого на селе такой собаки не было. На волка с ней ходил. Вот и наговаривает на меня Бубало. Мы друг друга ненавидим, и ни один про другого хорошего не скажет. Он помнит про свою корову, а я про пса.

Дренко почувствовал отвращение ко всей этой сцене и приказал поручнику отпустить старика. Тот нехотя повиновался.

Остаток этого дня, как и несколько последующих, Дренко занимался разными мелкими делами, к которым у него не лежала душа. Из штаба один за другим прибывали приказы и распоряжения по вопросам внутренней службы, а туда поступали бесконечные отчеты и донесения. Распечатывая толстые пакеты, Дренко всякий раз удивлялся, почему в них нет приказа на наступление против оккупантов. Зато, все чаще присылались различные пропагандистские материалы, в которых резко осуждалось партизанское движение. В конце концов Дренко это надоело, и он направил Тимотию письмо, в котором прямо спрашивал, будет ли тот начинать боевые действия. Письмо осталось без ответа, но вскоре в отряд приехал сам Тимотий.

— С чего ты стал таким нетерпеливым? — спросил Тимотий, когда они вошли в избу. — Между прочим, я с собой попа привез. Причастись сам и солдат причасти, а потом найдем, чем тебе заняться.

Дренко сообщил Тимотию, что по имеющимся сведениям Шолая пустил под откос поезд на линии Гравник — Вакуфа и теперь четники его отряда спрашивают, когда же и они начнут действовать.

— Успокой их, скажи, что дел хватит и на их долю, — ответил Тимотий. — Кстати, — продолжал он, — слышал, что происходит в Сербии?

— Нет, ничего не слышал.

— Наши подрались с титовцами. Развязка приближается.

— Как, с партизанами? — удивился Дренко.

— Да, очень просто. Думаешь, там ломают шапку перед разными Шолаями? Нет, браток, там ударили по ним как следует, и дело с концом.

Дренко несколько мгновений тупо смотрел на Тимотия.

— Выходит, и здесь такое же начнется?

— Конечно, — ответил Тимотий.

Дренко был ошеломлен. Прошло уже несколько дней, а он все никак не мог забыть этот разговор с Тимотием. Он потерял аппетит и сон и всякий раз, вспомнив слова Тимотия, приходил в состояние крайнего возбуждения.

«Куда же мы идем? — спрашивал он себя. — До вчерашнего дня мы были против революции, так сказать, в принципе. А теперь, насколько я понимаю, должны выступить против нее с оружием. А немцы? А другие оккупанты? Как же быть с ними?»

Не находя успокоения, он садился на коня и гнал его по крутым горным дорогам. Возвращаясь однажды вечером после такой прогулки, он увидел, что поручник, стоявший у дома, машет ему рукой.

— Почта для вас, капитан! — крикнул тот, спеша навстречу. — Сегодня останетесь довольны.

Дренко соскочил с коня и торопливо передал солдату поводья. Около дома он увидел мальчика, одетого по-городскому, и кровь бросилась ему в лицо. Принимая от мальчика письмо, Дренко спросил.

— От кого?

Мальчишка весело ответил:

— От тети Сайки.

— Когда она тебя послала?

— Сегодня утром.

— Как тебе удалось выбраться из города?

— Трудно было, полдня ждал случая проскользнуть.

— Иди в дом и передай солдату, что я приказал тебя накормить. Спать ко мне придешь.

Когда мальчик ушел, Дренко торопливо вскрыл конверт и прочитал письмо, а потом сунул его в карман и долго стоял, прислонившись к бревенчатой стене дома и задумавшись.

В ту ночь Дренко долго ворочался в постели, без конца курил, несколько раз вставал и прохаживался по комнате. А утром он написал письмо и отдал его мальчику.

— Пробирайся в город ночью, смотри не попадись, — наказал он мальчику, проводив его далеко за лес.

XII

Через несколько дней после того как Дренко отправил с мальчиком письмо, Сайка приехала к нему в деревню. Она появилась верхом на вьючной лошади, которую вел за повод крестьянин. На голове у Сайки была повязана белая шерстяная шаль, на плечи наброшена накидка из лисьего меха. На околице Сайка попросила крестьянина остановить лошадь и сошла на землю, чтобы размять одеревеневшие ноги.

— Что, приехали? — спросила она, развязывая шаль и подставляя свежему ветру раскрасневшиеся щеки.

— Приехали, госпожа, — ответил крестьянин.

Несколько четников, занятых разделыванием туши быка, оторвались от своего занятия и с удивлением уставились на необычного всадника. Командир Попара, чмокнув губами, подмигнул соседу и насмешливо проговорил:

— К офицерам красотка едет. Сдобненькая, а?

— Может, родственница какая, — предположил четник с руками по локоть в крови.

Бубало, находившийся среди этой группы, взглянув на Сайку, так и встрепенулся.

— Ба, да я ее знаю! Был у нее дома.

А четники во все глаза глядели на приезжую.